или вам яйца дверью прищемить?
Бизнесмены молчали, невольно оценивая богатырский торс, огромную голову, сверкающие голубые глаза, вслух не произнесли, но подумали одинаково, что такой может и прищемить.
– Вас не переубедить, но допустим, что мы ничего не знаем ни об убийстве вашего брата, ни о пропавшем сидироме? Что нам теперь делать? – спросил Рябов.
– Отложить деньги на венки, обеспечить близких, – деловито ответил Тур. – Сходите в церковь, вам подскажут, какие действия предпринимают люди, собирающиеся покинуть этот грешный мир.
– Есть другой вариант, – окрепшим голосом сказал Рудин. – Я найму киллера, попрошу его об услуге. Так мы все трое окажемся заняты ожиданием. Мы будем ждать, пока очистят наши компьютеры, а ты, взбесившийся пес, будешь ждать выстрела или бомбу…
Туров заразительно рассмеялся, поднялся и сказал:
– Договорились! Значит, каждый ждет! – Он шагнул на выход, остановился и добавил: – Николаша, а я тебя зауважал. Маленький такой, плюгавенький, а характер имеешь. С киллером для меня ты решай, но между делом парня своего найди, прячется он. С парнем легче, дешевле и безопаснее, чем с киллером, – и вышел из кабинета.
Отставной полковник Валентин Николаевич Нестеренко отправился на поиски Сергея, который вроде бы еще пять лет назад служил в милиции, обслуживал бывшую улицу Горького, ныне Тверскую. Задача казалась несложной. Нестеренко обещал позвонить или вернуться к вечеру, но появился в кабинете Гурова лишь на утро третьих суток. Был он небрит, бледен, правую руку держал под пиджаком на перевязи. Не только асы-оперативники, но и люди, далекие от стрельбы, глянув на Нестеренко, сразу бы определили: человек ранен.
Станислав вскочил навстречу, усадил оперативника на свое место за стол, чтобы руке было удобнее, и ворчливо заговорил:
– Не тайга, телефоны имеются, а мы не баре, подъехали бы, не играй героя, – и поднес Нестеренко полстакана коньяка.
– Неумышленно, из Склифа попутка в Министерство шла, ребята меня и подбросили, – Нестеренко выпил, утер небритый подбородок.
Гуров понимал, что Нестеренко «зацепил» Сергея, схватил пулю и упустил подозреваемого. Говорить тут нечего, следует слушать, Гуров сидел напротив и молчал, старался выразить если не сочувствие, то хотя бы не показывать свою злость. Он видел, что Валентин потерял много крови, держится из последнего, оперу больно, обидно, он злится на себя, терпит. Отправить его сейчас в госпиталь, отложить разговор на пару дней, значит, наплевать человеку в душу. Гуров сказал единственное, что мог сказать в данной ситуации:
– Ты настоящий сыщик, Валентин, главное – ты установил, что преступник существует, значит, мы на правильном пути и обязательно возьмем суку. Скажи несколько слов и отправляйся в койку.
– Его данные я прояснил в первый день к вечеру, но было это вилами на воде писано, – Нестеренко левой рукой достал из кармана бумажку, мятую, в бурых пятнах. – Тебя и Станислава на телефоне не было. Я решил посмотреть его дом на Тверской, не лезть одному в квартиру, только посмотреть, ждать у подъезда и звонить регулярно вам. Я был на «пятерке», подъехал, только припарковался, вижу, из подъезда выходит мужчина с чемоданом. Было уже темно, я не мог его рассмотреть, но общий вид подходил. Он сел в стоявшую во дворе «семерку» и двинул. Чемодан, ты понимаешь, я не мог отпустить его. Он развернулся у телеграфа, уехал спокойно, не дергался, не проверялся. Миновал Тверскую, по Ленинградскому выехал на окружную, свернул в сторону Дмитровки. Съехал с окружной, ночь, я приблизился, ты знаешь, с окружной на Дмитровское шоссе на развороте петля. Думаю, здесь он и засек меня. По Дмитровке проехал верст семь, свернул направо, зашел в дом, чемодан не взял. Я встал поодаль, там другие машины стоят, я не светился. Ждал ночь, утром он вышел из дома, вижу, точно он, Бестаев. – Нестеренко ткнул в свою бумажку. – Там лесок, он к нему направился, машину и чемодан оставил. Мне надо было стоять, ждать, он проверялся. А я дернулся следом, решил, встреча у него…
Нестеренко замолчал, опустил голову, качнулся. Станислав подошел, взял за здоровое плечо. Раненый вяло отпихнул его, продолжал:
– Я только в лесок зашел, за спиной команда, мол, руки за голову и повернись. У меня пистолет в боковом кармане, понял, не успеваю… И упасть не успеваю, кругом шестнадцать. Я повернулся, он шагах в семи, пушку наставил, не усмехается, лицо спокойное, слегка скривился и выстрелил.
– Молись, что этот, – Станислав заглянул в бумажку, – Сергей Бестаев, так плохо стреляет. Ты говоришь, он в семи шагах стоял?
– Бестаев отлично стреляет, – ответил Нестеренко, подмигнул Станиславу, указал на свой стакан. – Когда я нашел отделение, где Сергей Бестаев служил, первое, что мне сказали, мол, учти, он отличный стрелок. Он свободно мог мне в лоб засадить, я видел, как он стволом повел, и ощутил удар в плечо. Ну, народ у нас в ментовке служит, я вам скажу… Я до поста ГАИ добрался, у меня кровь аж по пальцам течет, рукав мокрый насквозь… Я говорю, мол, ранили, окажите помощь, свяжитесь с Министерством, ваш номер даю. Они меня обыскивать, пистолет нашли, от радости ошалели, а из меня, чую, хлещет и жизнь уходит, сознание начал терять. А они меня нюхают, может, выпивши я. На ксиву мою и смотреть не желают, твердят, мол, бандитские разборки. Хорошо, капитан появился, мужик в возрасте, глянул на меня, как гаркнет: «Вы, сволочи, хотите труп на меня повесить?» Сам умело перевязал, кровь остановил, а у меня язык не вяжет, хочу ему объяснить, чтобы звонил вам, «семерку» бежевую в розыск объявил. Номер называю. Я говорю плохо, он не слушает, боится труп на шею повесить, остальное ему до фени. Понял, что я звонить требую, ответил, мол, назвонишься еще, главное выживи. Ну, сунули меня в мою же машину, сержант за руль и в Склиф. Это чтобы я не из его района доставлен оказался. Остальное неинтересно. Я утром всю наличность нянечкам отдал, чтобы они мне шмотки принесли. Порядки… Хоть назад к большевикам шагай…
– Не дойдешь, слабый больно, – Станислав помог приятелю подняться. – Пока, до большевиков, зайдем в санчасть, может, тебе повязку следует сменить, укол обезболивающий сделают. Будешь лежать дома, думать, как ты лопухнулся и где мы теперь твоего Бестаева искать будем.
Только оперативники ушли, позвонил Тур.
– Лев Иванович, зачем вы моего брата тюрьмой пугаете?
– Его не пугать следует, а привлечь к уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, – сухо ответил Гуров. – Я доложу прокурору, пусть решает. Олег под защитой миллионов себя безнаказанным чувствует, надо его отрезвить слегка. И какая у нас гарантия, Илья Ильич, что не Олег Туров совершил
