– Сделай ему укол обезболивающего, дай антибиотик, – приказал Гуров. – Через час повезем, мне необходимо смотаться на базар, у меня там назначена встреча.
– Может, откажемся, Лев Иванович? – засомневался Станислав. – Слишком много на нашу голову свалилось.
– Менять ничего не станем, может, так и к лучшему, – решительно сказал сыщик. – Майор! – позвал он Шарова. – Побудьте с раненым, я скоро вернусь, мы его заберем в госпиталь. Твоя работа будет закончена, продолжай обычную службу. Если ты прилюдно скажешь обо мне плохие слова, я не обижусь. Ты меня понял?
– Так точно, господин полковник! – Майор Шаров вытянулся, но не козырнул, он был без головного убора.
– Вот и отлично! Поехали!
Через минуту «Ауди» выкатился на улицу.
– Ты уверен? – спросил Станислав.
– Не знаю, но коней на переправе не меняют, – ответил Гуров.
Они остановились не у базара, а у телеграфа. Гуров прошел к начальнику, предъявил удостоверение, долго смотрел растерянному человеку в лицо и, четко выговаривая слова, произнес:
– Обстановка в городе вскоре резко изменится. – Он помолчал, дождался, пока взгляд у начальника станет более осмысленным, и продолжал: – Вы меня никогда не видели. Теперь срочно соедините меня с Москвой и выйдите из кабинета.
Вскоре сыщик уже сидел в машине, теперь они действительно поехали к базару. Здесь жизнь шла своим чередом, люди торговали кто чем может, нищие расположились на пустых ящиках, мальчишки шныряли между рядов, пытаясь что-то стянуть либо помочь «даме» донести до машины тяжелую сумку.
Группа серьезных воров занимала свое место у чебуречной. Четвертак стоял чуть обособленно, наблюдал за происходящим, почти закрыв глаза, но все видел.
Сыщики вошли в ворота, обогнули огромную лужу, приостановились. Станислав взглянул на друга, покачал головой, прошептал:
– С богом, командир, – и отошел в мясные ряды.
Гуров направился к чебуречной. Его уже заметили, один из группы воров тут же исчез, остальные повернулись к приближавшемуся сыщику спиной, и тут над базаром ударил пистолетный выстрел.
Гуров остановился, сделал еще два неуверенных шага и упал на угол ближайшей палатки. Воры шарахнулись в стороны, лишь Четвертак отлепился от стены, уперся взглядом в толпу, профессионально просеивая заметавшихся людей, затем недоуменно покачал головой, громко сказал:
– Помогите менту встать. Весло, галопом к Мефодию! – И тоже подошел к поднимавшемуся на ноги сыщику.
Правая брючина Гурова набрякла кровью, затылок почернел, кровь стекала по шее, и он грязной рукой размазывал ее по вороту рубашки. В мгновение рядом оказался Станислав, подхватил друга, громко спросил:
– Куда?
– Нога. Головой об угол шарахнулся. – Гуров скривил губы, взглянул на окруживших его зевак, матюгнулся и сказал: – Что вам, цирк? Убирайтесь. Четвертак, помоги добраться до машины. – И мазнул окровавленной рукой вора по шее.
Стас и вор вели Гурова, который прыгал на одной ноге, к выходу с базара. Люди потеряли к происшествию интерес, лишь воры двигались следом, оживленно переговариваясь.
– Не заговоренный ведь, живой человек, хотя и мент.
– Он ночью Ивана пришил…
– Может, кто из наших?
– Заткнись! – бросил Четвертак через плечо.
В отделении за палаткой с вывеской «Хлеб» встретились двое мужиков, и вроде одеты они были, как все, на ногах разбитые кирзачи, ватники перетянуты в поясе тертыми ремнями, на одном рваный треух, на другом замасленная беретка, да лица не в цвет, хотя и порядком грязные, ну а речь выдавала чужаков с потрохами. Они стояли одни, разговаривали не таясь.
– Когда стрелять научимся? – спросил один.
– Думаешь, это Семен? Так у него ствол с глушителем, – ответил другой. – Взглянем, куда его поволокут?
– В госпиталь, куда же еще! – заявил первый.
Они выбрались из толпы, сели в замызганный «Москвич» и двинулись следом за «Ауди», соблюдая солидную дистанцию.
Четвертак остался в машине с Гуровым, Стас влетел в приемный покой, отобрал у медсестры авторучку, которой она заполняла историю болезни, сунул к лицу служебное удостоверение.
– Главврача, у меня раненый.
– Здоровых сюда не возят. Главврач в приемном отделении бывает крайне редко. Скоро у него обход, – спокойно ответила медсестра.
Медики в приемном отделении, как и пожарные, не реагировали на красные книжечки и громкие голоса.
– Вызвать санитаров или принесете сами?
– Главврача, – повторил Станислав, прекрасно понимая, что аукает в глухом лесу.
Из коридора вышла медсестра помоложе, рядом вышагивал Классик.
– Анюта, занимайся своими делами, – сказала подошедшая медсестра. – Я раненого приму. Гаврилыча не беспокой, у него тяжелый.
– Кто такой Гаврилыч? – спросил Станислав.
– Дежурный хирург. – Сестра отобрала у Станислава свою ручку, заняла место за столом. – Несите, чего ждете? Думаете, сейчас весь госпиталь на уши встанет?
Гуров, поддерживаемый Четвертаком и Стасом, допрыгал до смотровой, где его уложили на покрытый клеенкой топчан.
– Снимите с него брюки и выйдите отсюда! – непререкаемым тоном сказала молодая медсестра.
Четвертак выскочил молча, Стас помогал Гурову снимать брюки, Классик мялся в дверях.
– Николай, спасибо, отправляйся домой. – Гуров сел. – Сестренка, извините, что отнимаем у вас время.
– Я должна посмотреть вашу ногу. – Девушка работала в приемном отделении шестой год и давно ничему не удивлялась.
Брюки не сняли, лишь спустили до колен. Сестра осмотрела рану, неожиданно спросила:
– Вы сами себя ранили? Ножевой удар.
– Сам, – признался сыщик.
– Рука твердая, голова пустая. Сантиметр в сторону – и вы порезали бы артерию. – Сестра обработала рану, начала бинтовать сноровисто, быстро. – А с головой что?
– Только испачкал, – ответил сыщик. – Вы, пожалуйста, протрите и перебинтуйте, будто у меня серьезная рана.
– Теперь клоун до конца жизни будет мне контрамарки давать, – сказала сестра. – Штаны можете надеть. Мест у нас нет, тем более для симулянтов, могу положить в коридоре.
– На пару часов найдете и палату. Сейчас вам привезут действительно тяжелого. Стас, быстро, я тебя жду.
Сестра, невольно подчиняясь властному голосу раненого, забинтовала ему голову так, что даже закрыла один глаз. Санитар привез каталку, раненого переложили, повезли по коридору.
– Витя, иди, сейчас привезут тяжелого. Этого я доставлю сама, положу в седьмую. Скажи Анюте, пусть предупредит главного и готовят операционную.
Санитар быстро ушел, Гуров пожал девушке руку и сказал:
– Поверьте, сестра, мы не развлекаемся. Раненого, которого сейчас оставят, зарегистрируйте как Гурова Льва Ивановича. Когда ногу ему прооперируют и его отвезут в палату, замотайте ему голову, как мне. Сейчас сюда явятся, будьте с посетителями строги, но от меня не отходите.
