была убита взбунтовавшейся командой, по третьей – ее застрелил английский офицер в одном из трактиров на Ямайке. Как бы то ни было, факт остается фактом: Регина Сент-Джеймс была очень удачливой разбойницей, она нападала на испанские, португальские, английские и голландские суда. Главным для нее, по свидетельству современников, была не нажива, а желание отомстить. За что и кому именно, история до нас не донесла. В 1706 году, незадолго до того, как ее приятеля и, вероятно, супруга Эдуардо сожгли по приказу вице-короля Коста-Бьянки, два судна под предводительством Регины и Одноглазого атаковали испанский караван. Тогдашний вице-король впал в немилость у своего повелителя, Филиппа Пятого, по причине неслыханной коррумпированности, присвоения собственности короны и колоссальных растрат. Так, вице-король, верный католик, соединенный узами брака до гробовой доски с дочерью маркиза из Вальядолида, выстроил небывало роскошный дворец, который превратил в гарем: у управляющего Коста- Бьянки имелось одновременно пять любовниц, вернее, наложниц. Пол и стены в одной из комнат были выложены изумрудами. Когда монарх в Эскуриале узнал о том, как ведет себя его вассал в далекой Америке (а короля, надо сказать, разъярило то, что его подданный присваивает себе ценности, являющиеся собственностью повелителя), то Филипп, подзуживаемый недругами вице-короля, издал указ о его смещении и заключении под стражу. Тесть-маркиз, который ненавидел супруга единственной дочери, все же заботился о ее благополучии, а в случае осуждения вице-короля она лишалась всего имущества. Поэтому заботливый отец сумел отправить быстроходным бригом весть зятю, и тот, еще до того, как Коста-Бьянки достиг приказ короля, снарядил для отправки в Испанию четыре корабля, загрузив их драгоценными камнями, золотыми монетами и слитками, отборным жемчугом и прочими подношениями. При помощи щедрых даров он надеялся снискать милость Филиппа Пятого и склонить его к отмене приказа. Так как караван транспортировал груз небывалой ценности, то очень немногие знали о том, когда и каким маршрутом отправятся в Европу корабли. Как Регине Сент-Джеймс стала известна строго охранявшаяся тайна, до сих пор загадка. Ранним утром 12 июля 1706 года на караван было совершено нападение, члены экипажа перебиты, а сокровища, предназначавшиеся испанскому королю, похищены. Что произошло дальше, никто не знает. По слухам, Регина была в то время на сносях, ожидая появления на свет ребенка от Эдуардо. По всей вероятности, ее корабли с награбленной добычей сделали остановку на острове Лагарто. Семнадцатого марта следующего года корабли Регины покинули остров и напоролись на английские корабли, патрулировавшие прибрежные воды, – тогда между Испанией и Великобританией разгорелся спор за право обладания Островом ящериц. Англичане распознали пиратов, завязалось сражение, и корабли были потоплены. Когда стало известно о том, что на испанский караван было совершено нападение, вице-король отдал приказ немедленно отыскать виновных и отобрать у них сокровища. Проведав, что англичане пустили корабли Регины ко дну недалеко от острова Лагарто, он снарядил экспедицию, полагая, что британцы, сами того не ведая, потопили корабли вместе с бесценным грузом. Парусники лежали на глубине каких-то двенадцати-пятнадцати метров, и опытным ныряльщикам не составило труда обшарить трюмы. Но в них, кроме пушек, снаряжения и останков пиратов, павших в сражении, ничего не обнаружилось! Это означало одно: драгоценности, цель отправления которых заключалась в том, чтобы спасти голову вице-короля, находились в ином месте. Он был уверен, что Регина спрятала их на острове Лагарто, ведь в баталии с англичанами пошли ко дну все ее суда, и иной возможности вывезти сокровища у нее попросту не было. Вице-король приказал графу Оливаресу, своему верному псу, обшарить каждый камень на острове. Однако выполнить приказ тот не успел, потому что Коста-Бьянки достиг корабль, доставивший нового вице-короля и повеление монарха заковать старого в кандалы и привезти в Испанию. Вороватый вице-король скончался по дороге в Старый Свет, не выдержав то ли физических мучений, то ли угрызений совести, и о сокровищах на какое-то время забыли. Но спустя примерно тридцать лет историю с исчезновением ценного груза снова вспомнили, пытались найти золото и драгоценности на острове, но миссия успехом не увенчалась – испанское вице-королевство переживало в те годы не лучшие времена...
Профессор замолчал.
– И какое отношение имеет ко всему этому наша находка – листок в корабельном журнале? – спросил его Александр.
Лорка тотчас набросилась на молодого человека:
– Неужели ты не понимаешь? Даже до меня доперло – в наших руках карта, указывающая путь к сокровищам той самой бабы-пиратки!
33
Торриверда протер стекла очков и, улыбнувшись, заметил:
– Сеньора, ваша безапелляционность мне импонирует, тем более что, судя по всему, вы правы!
Донья Вероника вскрикнула. Оля, приподнявшись со стула, поинтересовалась:
– Но ведь на карте нет красного крестика, который бы указывал, где надо копать. Так почему же вы решили, профессор, что найденный нами документ – карта места захоронения сокровищ Регины Сент- Джеймс?
Профессор вынул из ящика стола большой белый конверт, бережно опустил в него старинный документ и, положив конверт рядом с собой, ответил:
– Сеньора, вы поразительно умны! Действительно, почему? Взгляните на экран компьютера. Вы обратили внимание на вензель?
Лорка прищурила глаза от напряжения, вглядываясь в изображение, и наконец сказала:
– А я думала, что это грязь прилипла!
– Нет, уверяю вас, это не грязь! – снова посмотрев на часы, произнес профессор. – При внимательном рассмотрении можно обнаружить переплетение трех букв латинского алфавита RSJ – Регина Сент-Джеймс. Поверьте моему опыту, я уже видел документы, имеющие подобный вензель, и они все имеют отношение к этой морской разбойнице.
– Но почему нет пресловутого красного крестика, или сакраментальных слов «копать здесь», или цифр такой-то восточной долготы и западной широты? – повторил вопрос Саша.
– О, все не так просто! – воскликнул профессор и вновь пустился в объяснения. – Регина Сент-Джеймс, а изготовить эту карту могла только она, была изобретательной особой. Она происходила из аристократической английской семьи, воспитывалась в роскоши, знала несколько иностранных языков в совершенстве, обладала познаниями в алгебре и геометрии, что для женщин того времени было совершенно нетипично. Ею были изготовлены три карты, изображавшие остров Лагарто, причем они были исполнены на тончайшей бумаге, и каждая карта дополняла две другие. Одна изображала контуры острова, другая – расположенные на нем возвышенности, речушки и водопады, а третья – указатель к месту, где спрятаны сокровища. Узнать, как добраться к кладу, может только тот человек, который обладает всеми тремя картами и, в верной последовательности наложив их друг на друга, поднесет к источнику света. Тогда линии на трех картах сольются, и перед глазами счастливца предстанет путь к сокровищам вице-короля Коста-Бьянки.
Оля осторожно спросила:
– Сеньор профессор, откуда вам все это известно? Почему именно три карты, а не две или четыре? Вы говорите с такой уверенностью, как будто... как будто хорошо знаете, что надо делать. Но ведь это более чем странно, если учесть, что вы увидели корабельный журнал и запрятанную в нем карту всего час назад!
Профессор Торриверда усмехнулся и произнес:
– Сеньорита, я непременно отвечу на ваш вопрос, однако после того, как справлюсь о степени готовности нашего ужина. Прошу извинить меня!
Подхватив конверт с картой, профессор стремительно вышел из лаборатории. Лорка подбежала к двери и дернула ее.
– Закрыто! – констатировала девушка. – Между прочим, профессор мне с самого начала доверия не внушал. Он запер нас!
– Уверена, что тут какое-то недоразумение, – подала голос донья Вероника.
Алехандро Лопес достал из кармана куртки небольшой пистолет и положил его на стол. Оля осмотрелась – в лаборатории не было окон или других дверей. Получается, что Лорка права: они – в западне!
– Вот ведь ученая гадина! – ныла Лорка. – А ведь ты, Оленька, мне рассказывала, что всем этим доцентам, профессорам и академикам доверять нельзя. Даром что диссертации пишут, а если речь заходит
