посвящу вас в тайны «Хаммерштейна». Кажется, настала пора привести в действие мой план. У меня имеются фальшивые документы, я просто исчезну, профессор Вольфганг Дюрстер растворится в воздухе!
– Вы так просто не отделаетесь от меня, – сказала Николетта. – В моем пистолете еще имеется семь патронов.
– Вы мне угрожаете? – спросил Дюрстер. – Думаю, вы из полиции или какой-то подобной организации. Я не собираюсь делиться с вами информацией, запомните это!
Николетта задумалась. Внезапно у нее мелькнула мысль, обрывок биографии Дюрстера. Николетта произнесла:
– Вы собираетесь сбежать, скрыться от всех, герр профессор. А как же ваша работа, карьера, репутация, наконец?
– Придется пожертвовать этим, – ответил Дюрстер. – Уже случалось, что всемирно известные ученые исчезали бесследно. Вспомните о Дизеле или Ферми. Они просто растворились в воздухе! Никто не знает, что с ними произошло и как они умерли! Это только придаст мне ореол дополнительной славы. Вольфганг Дюрстер – один из ведущих мировых специалистов по вопросам генетики. Если он исчезнет, это станет на какое-то время новостью номер один. Но останутся мои труды…
– Ага, вы думаете о посмертной славе, – произнесла Николетта. Надо идти ва-банк. Она понимала, что для профессора Дюрстера репутация и слава имеют очень большое значение.
Принесли два бокала с пивом, отхлебнув, Кордеро проговорила:
– Обычно бывает так, герр профессор, что после смерти о человеке остается только хорошая память. Но что делать, если вдруг выяснится, что он был убийцей или похищал чужие идеи? И сделал свою блестящую карьеру на плагиате?
– О чем это вы? – тревожно произнес Дюрстер. Николетта, которая не была уверена в том, что напала на верный след, почувствовала исходящие от него волны тревоги и страха. – Что вы имеете в виду, не понимаю!
– Да нет же, профессор, – возразила Николетта, – очень хорошо понимаете. Вы же хотите и после своей фиктивной гибели или таинственного исчезновения остаться одним из самых великих ученых в области генетики. Законное желание… Но мне думается, что вся слава должна принадлежать на самом деле не вам, герр Дюрстер, а вашему младшему брату Себастьяну, погибшему на Килиманджаро более двадцати лет назад!
– Не говорите ерунды! – внезапно осипшим голосом прошептал профессор. Николетта использовала самый простой прием – с уверенностью говорила о том, чего точно не знает. Так она поступала, когда ей нужно было расколоть подозреваемого, теперь она убедилась, что профессор крайне взволнован и напуган. Значит, она попала в точку. Неясные подозрения зародились у нее в тот момент, когда она читала биографию Дюрстера. Это увлечение альпинизмом, гибель младшего брата… Себастьян Дюрстер, как удалось ей узнать, был восходящей звездой генетики, его старший брат Вольфганг находился в тени, был его подручным и ассистентом, не более того. Если бы Себастьян тогда не погиб, сорвавшись в ледяную расщелину, то наверняка бы сейчас блистал на научном небосклоне именно он, а не Вольфганг.
– Разве это ерунда, профессор? – спросила Николетта. – Я думаю, что вы помогли своему брату исчезнуть. Ведь вы были вдвоем, свидетелей его смерти не имелось. По вашим словам, брат сорвался вниз, вы сами едва не погибли. Его тела так и не нашли, оно до сих пор находится в одной из расщелин Килиманджаро. Однако я где-то читала, что спустя многие годы, если тело находится под воздействием низких температур, можно без особого труда установить причину смерти. От чего на самом деле умер ваш брат? Сорвался ли он – или вы сбросили его в бездну? Наверняка рядом с Себастьяном находятся остатки экипировки, например трос, который, по вашим словам, внезапно разорвался. Или вы перерезали его? Что, если кто-то решит проверить правдивость вашей версии, обнаружит тело Себастьяна, подвергнет исследованиям амуницию? И что тогда выяснится, герр профессор?
Дюрстер залпом осушил бокал и ответил:
– Вы сумасшедшая! Этой истории уже много лет. Все знают, что это был несчастный случай. Себастьян отчасти сам виноват в случившемся, он был слишком беспечным и самоуверенным…
– Так ли это? – спросила Николетта. – Газеты ухватятся за такой материал – еще бы, знаменитый генетик подозревается в том, что убил собственного гениального брата, чтобы занять его место в научном мире и присвоить его труды. После смерти Себастьяна вы использовали его разработки, чтобы сделать себе имя и карьеру. Не так ли? Ваша безукоризненная репутация будет разрушена, герр Дюрстер.
Дюрстер сжал бокал так, что тот треснул. Профессор произнес:
– Все, что вы говорите, – ложь и инсинуации. Вы – сумасшедшая! Вы не посмеете втоптать мою репутацию в грязь!
– Еще как посмею, – заверила его Николетта. – Тогда от образа великого ученого мало что останется, никто не вспомнит о ваших научных новациях, для всех вы будете «тем самым братоубийцей», Каином, который лишил жизни собственного брата из-за зависти и ненависти. Уверяю вас, я приложу все усилия, чтобы разрушить вашу карьеру! На это потребуются годы, но я сделаю это. Тем более, вы знаете, иногда достаточно только намека, недоказанного подозрения, чтобы сделать человека парией. Но у вас есть выбор, профессор: или вы расскажете мне обо всем, что вам известно про концерн «Хаммерштейн», в том числе про похищения детей, и я забуду про гибель вашего брата, или мне придется обратиться к прессе. Вы же знаете, современные средства массовой информации любят низвергать кумиров, которых сами и создали. Вы – как раз такой случай, профессор Дюрстер!
Дюрстер заказал еще пива и ответил:
– Вы – сатана! Я всегда знал, что кто-то рано или поздно начнет копаться в гибели Себастьяна. Все эти годы я жил в постоянном подсознательном страхе: вот-вот появится заметка о том, что его тело нашли в расщелине на Килиманджаро…
Профессор замолчал, думая о чем-то. Николетте приходилось иметь дело со многими людьми, которые пошли на убийство каждый по своим мотивам. И всякий раз она понимала: этот ужасный поступок опустошает человека, даже если тот старается доказать себе обратное и какое-то время чувствует себя героем.
– Себастьян заслужил это, – произнес Вольфганг Дюрстер. – Что же, я согласен. Вы шантажируете меня, но я сам оказался заложником собственного имени. Я стремился к всемирной славе и признанию, добился этого – и что? Именно слава и признание обернулись против меня! Я знаю пару людей, которые ухватятся за вашу теорию и начнут раскручивать ее. Я не могу позволить, чтобы дело моей жизни пошло прахом!
Николетта так и не поняла, что имеет в виду Дюрстер. Кажется, для профессора делом всей жизни было обманывать окружающих и выстраивать на крови брата карьеру, а наука осталась на втором плане.
– И работа на «Хаммерштейн» была моей основной ошибкой, – продолжал Дюрстер. – Но именно Магнус финансировал все мои исследования. Итак, что вам надо? Вы хотите знать правду о том, что происходит в концерне? Вы уверены, что вам нужна эта правда?
– Да, – четко проговорила Николетта. – Профессор, я обещаю вам, что оставлю вас наедине с вашей совестью, как только вы расскажете мне, что на самом деле творится за стенами лабораторий концерна.
Дюрстер начал свой рассказ:
– Есть два «Хаммерштейна» – с одной стороны, это процветающий концерн по производству косметики, один из мировых лидеров. Теперь, после объединения с «Омегой», он вообще займет второе место в мире. А со временем – и первое. Так вот, как косметический концерн «Хаммерштейн» соблюдает все нормы законов, платит исправно налоги. Магнус следит за этим. Но есть и другой, тайный «Хаммерштейн». Это лаборатории и секретные цехи в России, Китае, Индонезии, подальше от бдительных проверок и поближе к коррумпированным чиновникам, которые за взятки закрывают глаза на все. Цезарь Кролл, правая рука Магнуса, создал службу безопасности, которая на самом деле похожа на команду головорезов.
– Мы имели счастье столкнуться с ними сегодня, – сказала Николетта.
Дюрстер кивнул:
– О, поверьте мне, они способны на все: убийства, шантаж, запугивания…
– Похищения, – вставила Кордеро.
