повторить по буквам?
Ксения увидела, как жилы вздулись на шее Андреаса.
– Так вот, сеньор Рассуповский, чем вы, говорите, занимаетесь? Продаете на Запад нефть, гоните природный газ, спекулируете алмазами, толкаете легированную сталь или распродаете по дешевке алюминий? Или чем еще торгуют в вашей заснеженной России? Ах, или, постойте, вы – водочный олигарх! Прибыли в Коста-Бьянку, чтобы прикупить футбольный клуб? Или вы коллекционируете теннисистов? Или чемпионов по гольфу?
– Кертинг, – ответил Феликс, который, казалось, не воспринимал уколов Андреаса и сохранял абсолютное спокойствие. – Моя страсть – это кертинг.
Андреас замолчал, и Ксения поняла, что ее жених попросту не знает, что это за вид спорта. Ей даже стало на мгновение жаль Андреаса. И чего ради он связался с журналистом, которого почему-то принял за русского нувориша!
– Что вы говорите! – произнес с издевкой Андреас. – Так какого рода бизнесом вы занимаетесь, сеньор Рассуповский?
Ксения хотела было вмешаться, но журналист опередил ее. С легкой улыбкой он проговорил:
– Моя сфера – печатные средства массовой информации.
Андреас скривился и произнес:
– Вы владеете газетами и журналами?
– Что-то наподобие этого, – ответил Разумовский.
Ксения вздохнула. Ей не хотелось, чтобы на приеме по случаю дня рождения Изабеллы Коваччо ее жених Андреас сцепился с русским журналистом. Но, кажется, все обошлось.
– А вы, сеньор Христополус? – сказал Феликс. – Каковы ваши бизнес-интересы?
– Вы не слышали о концерне Христополусов, который строит самые надежные в мире танкеры? – снисходительно усмехнулся Андреас.
Вся его поза так и говорила: «Если ты этого не знаешь, то с тобой не о чем говорить!»
– Ну как же, я даже знаком с вашим отцом, – спокойно ответил Феликс. Ксения заметила, что Андреас побледнел. Но почему он так реагирует на эти слова?
– С моим отцом у меня напряженные отношения, – заметил Андреас. Он взял Ксению под руку и сказал: – Было приятно пообщаться с вами, сеньор Разумовский. Но нас ждет президентская чета, так что не обессудьте...
– Ну конечно же, – любезно проговорил Феликс. – Всего хорошего, сеньор Христополус. А с вами, сеньора Сан-Донато, я думаю, мы еще встретимся!
– Не думаю, – вставил Андреас.
Он буквально утащил Ксению с балкона. Когда они оказались в зале, он довольно громко заметил:
– Какой навязчивый тип! И что ему нужно от тебя? Наверняка этот нувориш пытается завязать знакомства в эльпараисской элите, чтобы создать канал для отмывания своих грязных денег. Не удивлюсь, если в действительности он занимается продажей наркотиков или оружия, а скорее всего и того и другого! Отвратительный субъект!
Ксении не понравились слова Андреаса. Неужели он до такой степени ревнует ее к этому журналисту, что готов на все, в том числе и на клевету?
– Пообещай мне, дорогая, что, если он снова попытается заговорить с тобой, ты сразу же дашь ему понять, что не желаешь с ним общаться, – заявил Андреас. Это больше похоже на приказ, чем на просьбу, подумала Ксения.
Она ничего не ответила, а только поцеловала Андреаса. Тот перевел дух и заметил более спокойным тоном:
– Может быть, этот русский – неплохой парень, но он мне не нравится. Слащавая внешность, которая скрывает душу преступника! Уверен, что он связан с русской мафией!
Президент Коваччо и его супруга Изабелла подошли к Ксении и Андреасу. Молодой грек мгновенно забыл о Феликсе Разумовском и возобновил светскую беседу. Ксения, которая стояла рядом, никак не могла выбросить из головы журналиста. Она украдкой обернулась, чувствуя чей-то пристальный взгляд.
Так и есть, русский наблюдал за ней. Подчиняясь внезапному порыву, она извинилась: Андреас с беспокойством взглянул на нее.
– Мне нужно припудрить носик, – прошептала Ксения и скрылась в направлении дамской комнаты. Она покинула зал для приемов и оказалась в пустынном коридоре – стены зеленоватого мрамора, тяжеловесные люстры, старинные доспехи. Феликс не заставил себя ждать. Минуту спустя после того как Ксения оказалась в коридоре, большая зеркальная дверь бесшумно открылась, и показался Разумовский.
– Ваш избранник – весьма нервный молодой человек, – заметил он с усмешкой.
Ксения ответила:
– Но это не помешает ему в скором будущем стать моим мужем.
– Вы уверены, что делаете правильный выбор? – произнес Разумовский.
Ксения с опаской отметила, что журналист оказался так близко от нее, что она слышала его дыхание и могла ощутить тонкий запах его туалетной воды. Сердце Ксении бешено забилось. А что если ревнивый Андреас решит последовать за ней и застанет ее в пустынном коридоре тет-а-тет с журналистом? Или их увидит кто-то из других гостей? Это будет скандал! Ксения Сан-Донато в компании неизвестного красавца накануне собственной свадьбы!
– Что вы хотите этим сказать! – воскликнула Ксения. – Я люблю Андреаса, и...
– Вы его любите? – заметил, изогнув бровь, русский. – Надо же, сеньора, у меня сложилось другое впечатление!
Ксения едва не задохнулась от подобной наглости. Кусая губы, она прошептала:
– Да кто вы такой, чтобы судить об Андреасе свысока? И вообще, не забывайтесь, это моя личная жизнь, обсуждать которую я с вами не намерена!
– И тем не менее вы отчего-то делаете это, – с усмешкой продолжал Феликс. – Не означает ли это, сеньора Сан-Донато, что в глубине души вас терзают сомнения и мучает сакраментальный вопрос: «А стоит ли мне выходить замуж за Андреаса Христополуса?»
Ксения раздраженно ответила:
– Я люблю Андреаса, а он любит меня!
– Ах так, – протянул русский. – Уверены ли вы, сеньора, что, во-первых, вы его любите, а во-вторых, он любит вас?
– Я не понимаю и знать не хочу, на что вы намекаете! – крикнула Ксения. – И вообще, почему только я выслушиваю ваши глупые речи?
Русский улыбнулся и ответил:
– Сеньора Сан-Донато, увы, я не могу ответить на этот вопрос. И рискну предположить – вероятно, из- за того, что я прав!
Ксения отвесила Разумовскому пощечину. Она надеялась, что это сотрет с его лица самодовольную усмешку, но русский продолжал улыбаться как ни в чем не бывало. Ксения пробормотала:
– Сеньор Разумовский, мне очень жаль, я... я не хотела...
Ей представилось, что он напишет в своем журнальчике: «наследница изумрудной империи избивает представителя прессы!».
– Я могу простить вас только в одном случае, сеньора, – сказал журналист, – вы должны сделать мне одолжение!
С этими словами он прижал ее к себе и поцеловал. Ксения заколотила кулачками по груди журналиста, но как только губы их встретились, она прекратила сопротивление. Ей показалось, что поцелуй длился целую вечность.
– Я... Вы... Как вы смеете! – выпалила наконец Ксения, когда Разумовский отпустил ее. – Да вы представляете, что я сейчас сделаю! Я... Я...
– Вы вернетесь к своему темпераментному жениху, который развлекает сеньора президента и его очаровательную супругу Изабеллу, и сделаете вид, что ничего не произошло, – на полном серьезе ответил нахальный русский.
Ксения растерялась. Ей не доводилось сталкиваться с личностями, которые не только не стеснялись
