Однажды к нему подъехал такой же, как он сам, инвалид, только коляска у него была ветхая, без мотора, приходилось крутить колеса руками. Он спросил Диму о чем-то, завязался разговор, так подросток впервые обзавелся другом. Они начали регулярно встречаться на квартире у Саши.
Молодой инвалид Саша, который потерял обе ноги на второй чеченской войне, ретиво взялся за просвещение Димы. Мальчик вначале не открывал своей подлинной фамилии, но Саша и так догадывался, что тот происходит из богатой и влиятельной семьи.
– Ну ты даешь, братуха, – сказал Саша, когда Дима сообщил ему, что его отцом является Константин Деканозов. – Удивляешь меня с каждым разом все больше и больше. Значит, твой предок тот самый Деканозов, фармацевтический и химический король, кровопийца трудового народа?
– Почему ты так говоришь, – обиделся Дима, для которого отец являлся идеалом и примером для подражания. – Да, мой папа занимается бизнесом, но ведь это теперь разрешено. Ему повезло, и, кроме того, он приложил массу усилий, чтобы стать богатым. Я же был у него в офисе и все знаю…
– Да что ты там знаешь, – загрохотал Саша, который по своим убеждениям являлся нигилистом, разочаровавшимся во всем. – Вот из-за таких, как твой папаша, я и потерял обе ноги. Из-за таких, как он, эта война и идет. Ты что, как маленький, братан! Твой предок поставляет государству лекарства втридорога, причем не самого лучшего качества; через него идет снабжение всей армии. Твой папик имеет на этом миллионы, отстегивает некоторую сумму продажным чиновникам и потом сбывает залежавшийся товар.
– Неправда! – обиделся тогда Дима. – Ты так говоришь, потому что завидуешь мне. Мой отец никогда не зарабатывал деньги нечестным путем, он соблюдает законы…
Саша рассмеялся и показал Диме пачку газет. Все они, как левые, так и правые, как желтые, так и предназначенные для коммерсантов, писали об одном – Константин Деканозов не гнушается нарушать закон и идти на преступления, чтобы получить прибыль. Это открытие было для Димы подлинным шоком. Он хотел во что бы то ни стало поговорить об этом с отцом, но вовремя опомнился – если тот узнает, что сын общается с Сашей, то сразу запретит ему выезжать на лимузине в город. И тогда вольной жизни придет конец.
Диме потребовалось много месяцев, чтобы привыкнуть к мысли: отец обманывает его, причем обманывает беззастенчиво и в собственных интересах. Сначала Дима решил сбежать, но понял, что эта затея никуда не годится. Куда и к кому он пойдет, мальчик-инвалид, который даже самостоятельно не может передвигаться. Денег надолго не хватит, а у отца в концерне имеется настоящая тайная полиция, которая в два счета разыщет беглеца.
Приятель Саша открыл Диме глаза на суть вещей. Дима и сам вдруг понял, каким наивным и глупым был до недавнего времени. Миллионы, которыми ворочал его отец, нажиты нечестным путем. Однако и сам Саша, отчасти противореча своим марксистским взглядам, заявил:
– И нечего тебе, Димыч, трепыхаться. Будь мой папаша, как твой, миллиардером, я бы был вполне доволен жизнью. И наплевал бы я на окружающих, наслаждался существованием и разъезжал бы, не останавливаясь, в лимузинах по Москве – от ночного клуба к казино, из ресторана до борделя. Ну ясно, ты у нас еще маленький и совестливый. Но жизнь такая несправедливая! Ведь если бы существовала справедливость, разве лишился бы я обеих ног?
Дима знал – Сашу бросила невеста, которой муж-инвалид был ни к чему. Александр подрабатывал в небольшой мастерской по ремонту обуви, ужасно гордился тем, что не спился и не стал наркоманом, и планировал лет через десять открыть свое дело.
Изменив отношение к отцу, Дима понял, что по-прежнему любит его. Но теперь он смотрел на него критически. Отец обманывал его, превратил Константиново в застенок. Конечно, тюрьма с двумя бассейнами, манежем для лошадей, теннисными кортами, английским садом не была тюрьмой в настоящем понимании этого слова. Дима мог питаться всем, что душе угодно, у него были самые современные компьютеры, самые дорогие и редкие книги. Не было только одного – свободы.
Ему пришлось сделать вид, что ничего не изменилось. Деканозов, который всегда отличался умением распознавать ложь, доверял сыну, и Дима испытывал муки совести, когда ему приходилось обманывать отца. Но другого выхода не было.
Отец шел на преступления, чтобы сохранить концерн и увеличить его прибыли. В конце декабря, перед тем как они вместе полетели в Нью-Йорк, взорвался самолет, на борту которого находился журналист, затеявший расследование деятельности «Парацельса». Дима, стыдясь самого себя, несколько раз подслушивал телефонные разговоры отца и убедился: Константин Деканозов имел к этому самое непосредственное отношение. Он точно не знал, отдал отец распоряжение убить Стаховского или нет, но после катастрофы во Внукове настроение у отца резко изменилось к лучшему. Дима не хотел верить, что папа является убийцей, но факты – упрямая вещь…
Повинуясь требованию Деканозова-младшего, водитель остановил лимузин около газетного киоска. Диму здесь уже знали, он примерно раз в неделю скупал все имеющиеся газеты и журналы, что делало его чрезвычайно выгодным клиентом.
– Привет, Дима, – сказал ему пожилой киоскер, у которого уже была наготове стопка свежей прессы.
Мальчик погрузил газеты в салон лимузина. Ему нужно тайно пронести их в свою комнату, впрочем, это не составит труда, отец вряд ли вернется раньше полуночи. Деканозов никогда не лазил по ящикам в столе Димы, поэтому ему нечего бояться, что отец наткнется на газеты.
– Куда теперь, Дмитрий Константинович? – спросил Миша.
Дима задумался. Ему хотелось снова оказаться в интернет-кафе, полазить по всемирной паутине, но с этим можно подождать и до следующей недели. Он давно не навещал мамину могилу.
– Как всегда, на кладбище, – сказал Дима. Он разворошил пачку журналов. Дима научился ориентироваться в большом разнообразии российской прессы. Некоторые издания он только просматривал, другие же тщательно штудировал. Вот очередной выпуск еженедельника «В зеркале власти», его он видел сегодня на столе у отца, тот в гневе смял одну страницу. Значит, опять опубликовали про него что-то нелицеприятное. И, увы, правдивое.
Дима развернул еженедельник. Большая статья о махинациях в концерне «Парацельс». Дима углубился в чтение. Каждое слово оставляло след в его душе, он не мог вынести, что кто-то так язвительно и с издевкой пишет об его отце. Но еженедельнику «В зеркале власти»«можно доверять, они не станут распространять непроверенные слухи или что-то выдумывать.
Светлана Ухтомина, Дима обратил внимание на имя и фамилию журналистки. О ней он много читал и слышал. Она считается одной из лучших журналисток в России. Ей можно доверять.
Тем временем лимузин подкатил к воротам кладбища. Подхватив корзину с цветами, Дима в кресле порулил к могиле матери. Раз она любила отца, значит, он не может быть таким монстром, каким изображают его в средствах массовой информации. Дима и не подозревал, что его мать жива, а эта могила неизвестно чья.
Он положил розы на заснеженную землю, прикоснулся рукой к фотографии молодой и красивой женщины, которая скорбно улыбалась ему с гранитного надгробия.
Светлана Ухтомина сошла с поезда, который стоял в Усть-Кремчужном всего три минуты. Она очутилась на перроне крошечного вокзала. В лицо ударил колючий ветер, здесь было никак не менее тридцати градусов мороза, и она не пожалела, что взяла с собой шубку.
– Светочка, – услышала она чей-то голос и обернулась на зов. К ней спешила пожилая, облаченная в каракулевое манто женщина, за которой семенил невысокий бородач. – Вы ведь и есть Светочка Ухтомина? – спросила женщина, улыбаясь. Ее лицо, открытое и доброе, сразу понравилось Свете.
– Да, – ответила она. – А вы, если не ошибаюсь, Нина Афанасьевна и Григорий Иванович?
– Точно, точно, – защебетала женщина, вцепилась в чемодан Светы и, повернувшись к супругу, произнесла: – Гриша, ну что ты стоишь, как истукан, или думаешь, что наша гостья будет сама тягать эти тяжести?
Ее супруг, поздоровавшись со Светой, подхватил чемодан и сумку, и они двинулись к подземному переходу. Через несколько минут они оказались на привокзальной площади, где фырчали автобусы.
– Рады приветствовать вас в Усть-Кремчужном, – сказала Нина Афанасьевна, взяв Свету под локоть. – Прошу вас, смотрите под ноги, у нас так скользко. Я бы не хотела шлепнуться, да и вам это ни к чему!
Крупная вывеска с потрескавшимися буквами «Усть-Кремчужный», которая украшала здание вокзала,
