Швейцарка, нахмурив брови, просматривала бумаги. Алене показалось, что на лице Валерии Дорнетти возникла гримаса страха. Нет, наверняка только показалось!
– Не могу поверить! – изрекла наконец ученая дама. – Но тогда… Тогда, конечно же, все меняется! Но скажите, милая Алена, откуда у вас эти документы?
– В моем распоряжении находится ноутбук моего отца, – ответила девушка. – Теперь вы понимаете, профессор Дорнетти, что произошло? Моего отца убили, дабы его выводы не стали достоянием гласности. И вы должны мне помочь найти убийц!
– И помимо того, милая Валерия, все должны узнать правду! – горячился француз. – Какой позор, какой стыд и срам! Пожалуй, почище фальсификации результатов определения возраста Туринской плащаницы! Я немедленно свяжусь с моим хорошим другом, владельцем крупного медийного холдинга в Париже…
Валерия Дорнетти властно подняла руку, призывая Этьена замолчать.
– Милая мадемуазель Кочубей, вне всяких сомнений, у вас на руках шокирующие и разоблачительные документы. Однако при всем уважении к вам и вашему покойному батюшке… Откуда мы можем знать, что предоставленные вами документы – не ловкая подделка? Останки членов королевской семьи так сильно пострадали во время пожара, что повторная генетическая экспертиза вряд ли увенчается успехом. То есть официальные выводы нельзя будет опровергнуть, а выводы вашего отца – подтвердить.
Этьен де ля Вильфор заголосил:
– Валерия, но ведь у нас есть образцы! Так что извлекать ДНК из останков снова вовсе не потребуется! Конечно же, пробы остались и при пожаре ничуть не пострадали! Они ведь находятся здесь?
Швейцарка медленно произнесла:
– Да, вы правы, Этьен, они все еще в лаборатории.
– Давай сейчас же произведем повторный анализ! – предложил француз. – Образцы ДНК той девушки, которая официально считается принцессой Василисой, в нашем распоряжении имеются. Есть и образцы ДНК герцогини Зои, приходящейся Василисе теткой, а также некоторых иных членов королевского рода. Извлечены и законсервированы образцы ДНК короля Георгия, королевы Марии и всех четырех принцев…
Парижский ученый буквально трясся от восторга и нетерпения, и Алена его хорошо понимала: он почуял сенсацию, на след которой, собственно, вышел ее папка. А француз наверняка хочет присвоить себе сенсационное открытие. Но сейчас девушке было не до того – главное, будут разоблачены козни старухи Зои и арестованы убийцы папки…
Швейцарка вздохнула и повторила:
– Да, Этьен, вы правы, мы должны сделать повторный анализ, причем как можно быстрее. Только так можно узнать, были ли сфальсифицированы выводы экспертизы или нет. Мадемуазель Кочубей, полагаю, вы хотите стать свидетельницей новой экспертизы? Тем более что она не продлится долго. Все образцы имеются в лаборатории. Прошу вас!
Алена, радуясь тому, что Валерия Дорнетти на стала чинить препятствий, направилась за ней и французом в лабораторию, расположенную на том же этаже. А по пути заглянула в кабинет, где сидел Андрей, и узнала от него, что он решил скачать всю информацию, содержащуюся в центральном лабораторном компьютере, на захваченный им ноутбук. Однако на это потребуется время, добавил молодой человек.
Лаборатория оказалась маленькой, приборы были выключены и накрыты чехлами. Швейцарка предложила профессору де ля Вильфору сесть в кресло, а Алена опустилась на стул у зарешеченного окна.
– Не могу сконцентрироваться, когда кто-либо ходит по помещению, – пояснила с улыбкой швейцарская профессорша. Она остановилась около стеклянного шкафа, вынула из него штатив с пробирками и сказала: – Да, так и есть. Вот они, пробы… – Она вынула две пробирки и, посмотрев на свет, добавила странным тоном: – Образцы ДНК принцессы Василисы… Или, во всяком случае, той девочки, которую до сих пор считали дочкой короля Георгия...
Француз не удержался, вскочил на ноги:
– Валерия, милая моя, ну чего же вы ждете? У меня уже руки чешутся! Представляете, что за сенсация будет? И вышел на нее я… Конечно, толчком ко всему послужили изыскания уважаемого коллеги Кочубея, о чем будет упомянуто. И ваше имя, дорогая Валерия, тоже не будет обойдено молчанием. О, какие будут заголовки! «Профессор Этьен де ля Вильфор разоблачает обман века! Принцесса Василиса не была расстреляна! Вместо нее погибла другая!»
Швейцарская ученая дама странно улыбнулась, подошла к одному из аппаратов, положила в него пробирки и включила агрегат. Тот засветился и загудел. Алена в непонимании уставилась на швейцарку, а затем бросилась к столу. Валерия Дорнетти преградила ей путь, и Алене пришлось весьма невежливо отстранить профессоршу.
Девушка судорожно выключила агрегат и вытащила оттуда штатив с пробирками – их содержимое почернело и дымилось.
– Профессор Дорнетти, как вы могли? Ведь вы просто-напросто уничтожили образцы ДНК! – крикнула девушка.
– Ах, милочка, и как я только могла допустить такой досадный промах... – вздохнула профессорша, вырвала у Алены пробирки, разжала пальцы, и пробирки полетели на пол.
Алена вскрикнула. Профессор де ля Вильфор с оторопью наблюдал за тем, как Валерия Дорнетти занесла над пробирками свою изящную ножку в черной туфельке и раздавила образцы проб. Послышался противный стеклянный хруст.
– Валерия, что с вами? Вы что, с ума сошли? Это же наши единственные образцы ДНК! – заверещал профессор, бухаясь на колени и пытаясь собрать с пола осколки.
– Не утруждайте себя, Этьен, образцы уничтожены, – заявила швейцарка и, оттолкнув француза, выскользнула из лаборатории.
Алена бросилась к двери, но Валерия Дорнетти оказалась проворнее – щелкнул замок. Швейцарка заперла их!
– Но почему, почему? – вопил парижский ученый, копошась в осколках. – Ах, я порезал руку!
Алена отпихнула его от раздавленных пробирок и заметила зло:
– Профессор, вы только что полили собственной кровью образцы! Даже если от них что-то и осталось, то теперь испорчено окончательно. И новый анализ совершенно невозможен.
– Мадемуазель, выходит, что Валерия… что она с ними заодно! – ошеломленно произнес, садясь на линолеум, профессор. – Но ведь она такой знаменитый ученый! Поверить не могу, что ее купили! Она состоятельна, и даже более чем, ее муж дипломат и происходит из семьи южноамериканских банкиров… Ей не требуются деньги!
Алена подумала, что самого де ля Вильфора могли бы купить не деньгами, а славой. Наверняка Любомировичи нашли ключик и к сердцу швейцарки.
– Какой удар! – продолжал стенать профессор. – Валерия мне так нравилась, а оказалась продажной шкурой…
Алена дернула ручку и убедилась, что дверь просто так не вышибить. Через окно тоже бежать нельзя – оно забрано решеткой. Что же делать?
Девушка начала барабанить в дверь и кричать по-русски в надежде, что ее напарник услышит:
– Помоги мне! Мы в ловушке! Андрей, на помощь!
В самом деле, вскоре послышались торопливые шаги, дверь распахнулась – однако на пороге стоял вахтер, а позади него возвышался бритоголовый охранник.
– Наконец-то нас освободили! – радостно завопил профессор, поднимаясь с пола. – Господа, вы должны немедленно задержать профессора Валерию Дорнетти! Она только что намеренно уничтожила важнейшие вещественные доказательства!
И только увидев непонимание на лицах слушателей, профессор сообразил, что вещает на французском. Вахтер и охранник переглянулись, приблизились к Алене и, грубо схватив ее, вытащили из лаборатории. Девушка яростно сопротивлялась, но справиться с двумя дюжими мужиками ей было не под силу.
В этот момент в коридоре появился уже знакомый Алене франтовато одетый представитель Академии наук, тот самый, что сопровождал ее в морге при опознании тела отца. Он был не один, а с двумя молодыми
