— Не знал, что они водятся на Аввалоне, — я с сомнением посмотрел на свой меч. — А у нас нет даже копий… Что будем делать, Конрад?
— Для меня было честью сражаться с вами плечом к плечу, сир, — тихо, но твердо сказал Конрад. — И честью будет погибнуть рядом с вами.
— Звучит не слишком оптимистично, — отозвался я, краем глаза следя за гиеной, заходящей нам за спину. — Они ждут, когда погаснут факелы. Привыкли к жизни в темноте, и свет им мешает… Это наш единственный шанс, Конрад! Не бросай факел. Придется действовать двумя руками. Удар факелом в глаза — удар мечом в горло или по лапам. Понял?
— Понял, сир. Но они больше лошадей. Что им наши мечи?
— У меня дед на медведя с рогатиной ходил, а тут меч… Я уже говорил тебе, Конрад: пусть они нас боятся! Ну, готов?
— Готов, сир!
— Тогда — вперед!
Мы бросились на гиен одновременно, но легконогий Конрад, опередив меня на пару шагов, нанес удар первым. Обожженная огнем тварь пронзительно завизжала, в воздухе остро запахло паленой шерстью. Конрад что было сил ударил мечом по толстой, как ствол дерева лапе, отскочил и… рухнул под тяжестью бросившегося на него сзади зверя. Заорав во всю мощь легких, я что было сил рубанул насевшего на него зверя, ткнул факелом в метнувшуюся ко мне тень, нанес еще один удар… Стальные тиски сомкнулись на моей руке, по счастью, прикрытой панцирем, рванули, отбрасывая факел, и пещеру накрыла тьма. Я рубил, колол, даже пинал ногами наугад, крича Конраду, чтоб он не вставал с земли, и снова — рубил, колол, рубил… Я не помню, сколько длился этот бой. Очнулся я уже на свежем воздухе. Немыслимо болели выбитые из суставов плечи. Нательная рубаха была мокрой, словно я вздумал искупаться прямо в доспехах. Надо мной хлопотал восхищенный Конрад:
— Вы бы видели себя со стороны, сир!
— Я вообще ничего не видел, — пробормотал я, удивляясь, что у меня идет из носа кровь. — А это я где? Я тебя не задел, мальчик?
— Нет, сир. Я поднялся, только когда одна из этих тварей бросилась на вас сзади. Я срубил ей голову с двух ударов, сир! А вы… Вы были как герой древних баллад! Как вы дали ей головой прямо в лоб! Она так и села на задние лапы…
— Теперь понятно, где я сломал нос…
— Да что вы, сир! Нос заживет. Вы посмотрите на доспехи! Вот это клыки! Они же буквально стружку с вас снимали! А вы с них!
— Ты-то как?
— Спасибо, сир, вполне… Что я? Я почти все время лежал, а вот вы… Да, этим подземным собачкам с вами здорово не повезло…
— Я не из тех, кто любит природу во всем ее многообразии, — признал я.
— Сир, что это за мир, из которого вы пришли к нам?
— Обычный мир. Разве что постаревший и обленившийся. Техники стало больше, счастья меньше. Количество людей возросло многократно, поэтому все одиноки. Мир, в котором накопилось так много опыта, что его не ценят и наступают на одни и те же грабли. Мир, где за право верить в Бога заплатили жизнью тысячи лучших, поэтому священные книги стали доступны всем и их никто не читает. Старый, подходящий к своему концу мир, потому что он уже не хочет ни бороться, ни верить, ни искать…
— И вы там были королем? — с недоверием спросил он.
— Нет. Я бы не хотел там быть королем.
— Но… Разве можно стать королем не по праву крови?
— Не обязательно, Конрад, — я подвинулся к разведенному им огню — меня пробил запоздалый озноб. — Королем стать не так уж и сложно. Только для чего? Власть — это не привилегия, власть — это ответственность…
— Но… Как стать королем?
— Способов много… Большинство из них — сплошная подлость, но историю пишут победители, а они умеют подать себя в выгодном свете…
Если б я мог предвидеть будущее, то скорее бы проглотил свой недальновидный язык! Но смертному не дано заглядывать за ограду нерожденного времени, и в ночной тиши я рассказывал ему странные истории о королях своего мира. ОКромвеле и Ленине, о Сталине и Наполеоне, о Фиделе Кастро и Рюрике… А сверху на нас взирала серебристая луна, одинаково равнодушная к людской храбрости и людской глупости…
Глава 5,
я, сэр Джон Хотспер, рыцарь дворянского рода, граф Вестминтский, герцог Нотингемский и пр., и пр., пишу эти записки в назидание потомкам и ради сохранения памяти о великих деяниях короля Максимуса, чаще известного под именем Черного Короля, создателя великого королевства Аввалон. Бог не дал мне счастья отцовства в ранние годы, а теперь, когда мой характер и образ жизни вполне сформировались, вряд ли судьба дарует мне благо семейного уюта. Виной тому и заботы, возложенные на меня правителем Аввалона, и моя излишняя требовательность к возможной избраннице. Считая любовь величайшим даром Бога, я не нахожу возможным отдавать ее первой встречной, заменяя это чувство суррогатом терпимости к той, кто будет со мной всю жизнь. Я предпочитаю одиночество личное — одиночеству в кругу семьи. Да и сам я, признаться, вряд ли способен вызвать у женщин яркие чувства, ибо долг и верность идеалам считаю неотъемлемой частью себя самого, а женщины не очень любят, когда мужчина не принадлежит им всецело. Поэтому вряд ли эти строки сможет прочитать мой наследник, а род Хотсперов, скорее всего, угаснет вместе со мной. Так что вы, читающие эти строки, примите их в подарок, как неоценимый опыт и память о деяниях благородных и легендарных.
Каждый день я благодарю судьбу за то, что она свела меня с таким удивительным человеком, как сэр Максимус. Аввалону невероятно повезло с таким властелином. Покойный сэр Ромул был мудр и справедлив, но для создания того, чем Аввалон стал сегодня, требовалось несравненно больше. Однако начну по порядку. Я уже писал о появлении на острове орд лицемерного и жестокого короля Артура, о появлении Черного Короля и осаде Волчьих Ворот, о досадном обмане Эварта Октанского и о беспримерной по мужеству схватке сэра Максимуса с подземными чудовищами. Эти легенды вы наверняка не раз слышали и сами. Но мало кто может рассказать о кропотливом, полном подвигов и титанического труда создании королевства Аввалон. Когда, чудом избежав гибели в подземельях, король возвратился в город, я поклялся, что ни на шаг не отпущу его одного, до тех пор, пока на юге острова не воцарится порядок и покой. Максимус пытался отговаривать меня, но я остался непреклонен, и, назначив во вверенном мне городе
