денежного довольствия. Что, на десять процентов? Мое предложение – в два раза! Вы не ослышались, князь! Не забывайте, результаты генетической экспертизы практически у меня в руках. Согласны? Вот и хорошо! Пока!
Повесив трубку, Густав потер руки, потянулся и опять же вслух довольным голосом заметил:
– Ну что ж, Марк, начинаются новые времена.
Покинув кабинет, который теперь сделался его собственным, Густав заглянул в соседнюю комнату и спросил:
– Результаты экспертизы пришли?
– Поздравляю, шеф, с повышением, – ответил полицейский. – А насчет Марка – правда?
– Да, он потерял место из-за женщины, – презрительно ответил Густав. – Так пришли результаты?
– Только что, – ответил полицейский и протянул большой запечатанный конверт. Густав схватил его, разорвал, пробежал глазами заключения эксперта.
– ДНК князя не совпадает с обнаруженными на теле жертвы генетическим материалом, – сообщил Густав. – Марк ошибался, обвиняя его светлость в причастности к преступлениям.
Он вернулся в кабинет, где включил машинку для уничтожения бумаг и скормил ей вывод экспертов. А те не оставляли сомнений в том, что образцы ДНК, предоставленные для сравнения и взятые с тела горничной, идентичны. Но об этом никто не узнает. В лаборатории, проводившей исследование, имен все равно не было, только номера и коды, эксперты не имели понятия, над каким делом они трудятся, а значит, и не поднимут шум, когда будет объявлено, что с князя Сепета сняты все обвинения.
Наблюдая за тем, как бумаги превращаются в тончайшие полоски, Густав процедил:
– Если на преступление и стоит идти, Марк, то только ради денег! Ради денег!
Визит в министерство
– Илона, добрый день! Что за неожиданная встреча! – произнес Вацлав Черт и, улыбаясь, направился к секретарше Теодора Готвальда. Женщина замерла с подносом в руках – они находились в столовой министерства внутренних дел. Черт продолжал излучать любезность: – Могу ли я вам помочь?
– Нет! – процедила секретарша, лавируя между столиков. Столовая заполнялась работниками министерства, и Илона знала: не пройдет и двадцати минут, как все места окажутся заняты.
Не обращая внимания на неприветливый тон Илоны, Вацлав Черт бросился к одному из столиков, из-за которого только что поднялись двое.
– Илона, вот и место освободилось! Прошу!
Секретарша вспомнила, кем является этот белобрысый мужчина с ледяным взглядом. Так и есть, именно он неделю назад обратил в бегство малолетних преступников, пытавшихся ограбить ее в подземном гараже супермаркета. Он отвез ее домой и попытался остаться на кофе, но Илона, вначале размякшая, отмела попытки провести с ней ночь. Разве она не знает подобных типов – симпатичных, слащавых, а в душе гнилых и развратных? Хотя, захлопнув перед носом своего спасителя дверь, Илона несколько мгновений боролась с искушением все же впустить его в квартиру.
Черт отодвинул стул и доверительно произнес:
– Я так рад, что снова вижу вас!
– Спасибо! – заявила Илона, брякнув поднос на стол.
Черт окинул критическим взглядом ее рацион – вегетарианский супчик из щавеля, пюре с протертой морковкой и жареной капустой-брокколи, стакан молока. Илона следит за фигурой, догадался Черт.
– Вы разрешите составить вам компанию? – произнес он и, не дожидаясь ответа, уселся напротив Илоны.
Проникнуть в министерство оказалось нелегко. Он несколько дней крутился около здания – пройти внутрь можно было лишь по предъявлении пропуска. Черт хотел поговорить с Илоной и выудить из нее информацию о докторе Конвей. Секретарша, как он понял, имеет на нее зуб, значит, если изобрести душещипательную историйку, Илона клюнет. Ему был знаком подобный тип женщин: якобы неприступные, даже грубые, они в душе жаждут одного – обрести надежного защитника. И при этом зачастую влюблены в негодяев или своих начальников. Так и с Илоной – вздыхает по Теодору Готвальду! И уверена, что Стелла пытается «отобрать» у нее шефа.
Домой к секретарше Вацлав решил не заявляться. Вот если бы встретиться на работе… Пускай думает, что он в нее влюбился, тогда, может, и станет более разговорчивой.
На четвертый день Черту улыбнулась удача. К зданию министерства внутренних дел подкатил комфортабельный двухэтажный автобус, из которого вывалились галдящие иностранцы – в Экарест прибыли полицейские из Германии, Австрии и Люксембурга, чтобы ознакомиться с герцословацкой системой правосудия и составить мнение о несомненных успехах коллег по борьбе с коррупцией и организованной преступностью.
Иностранцы, фотографируя мрачное величественное здание, выстроенное в помпезном стиле, столь любимом покойным вождем всех времен и народов товарищем Хомучеком, бормотали:
– Fantastisch… Grandios… Das ist ein echtes Furstenschlob! [1]
Черт нагло подошел к толпе и принялся что-то разъяснять по-английски пожилому немцу. Тот, раскрыв рот, слушал ужасные истории о жертвах репрессий и угнетенных диссидентах.
Когда Черт услышал зычный крик герцословацкого сопровождающего, он, продолжая болтать с немцем, поднялся по ступенькам в холл министерства. У каждого из гостей на лацкане пиджака, куртке или джемпере была прикреплена запаянная в пластик карточка с фотографией и жирной надписью: «По особому приглашению министерства». Черт сообразил, что без такого бейджика ему в здание не проникнуть.
Сопровождающий, указав на потолок, начал рассказ о строительстве здания министерства. Несколько иностранцев изъявили желание посетить туалет – Черт проследовал за двумя мужчинами в комнатку с табличкой «WC». Один из мужчин был, как и Черт, высоким и со светлыми волосами. Только у него имелись усы, а в ухе – сережка. Когда тот примостился около писсуара, Черт, убедившись, что другой субъект скрылся в кабинке, молниеносным движением ударил иностранца по шее. Тот беззвучно осел. Подхватив его, Черт затащил немецкого (а может, впрочем, австрийского или люксембургского) полицейского в кабинку, связал ему руки и ноги жгутами (Вацлав всегда носил их в кармане), запихнул в рот платок и заклеил губы скотчем. Усадив полицейского на унитаз, он запер изнутри кабинку и снял у того со свитера карточку. Не особо похож, точнее, совсем даже не похож… но придется пойти на риск. Черт приложил палец к сонной артерии полицейского – тот был без сознания. Если повезет, придет в себя не скоро, а пока выберется, Вацлав уже покинет министерство.
Черт выбрался из кабинки через верх. Когда соседняя кабинка открылась, он мыл руки. Вацлав вышел из туалета и присоединился к иностранцам. Сопровождавший объявил по-немецки:
– Дамы и господа, а теперь следуйте за мной! Мы попадем в святая святых – во чрево министерства внутренних дел! Прошу предъявить охране ваши идентификационные карточки…
Черт пристроился в очереди. Охранники вначале внимательно рассматривали карточки, но потом стали пропускать иностранцев, практически не подвергая их контролю. Черт разговорился с двумя австрийками (одна была прямо-таки жирной, хоть и молодой, и не вызвала у Вацлава интереса, а вот вторая, ее коллега из Граца, хоть и постарше, была привлекательной и вполне в его вкусе, он даже подумал, что не отказался бы поразвлечься с ней, а затем, как и других «своих» женщин, убить). Черт подошел к охраннику, пропустив дам, которые миновали охрану без проблем, и с непроницаемым лицом хотел было проскользнуть вслед за ними, но молодой полицейский преградил ему путь.
– Ваша карточка! – произнес он по-герцословацки.
Черт послушно протянул ему бейджик.
– Вы понимаете меня? – с подозрением спросил охранник.
Черт, коверкая родной язык, ответил:
– О, я изучать немного ваш речь! Хотеть прочесть стих ваш велик поэт: «Гроза бушует над горами, и бедный путник, коченея, идет-бредет туда, где за долами…»
Охранник поморщился и взял карточку. Черт продолжал декламировать поэму, которую помнил со школьной скамьи.
– Отчего усов нет? – спросил строго охранник. Но тут герцословацкий сопровождающий группы зашипел:
– Бог с вами, что вы позоритесь! Вот он, в списке, герр Рюдигер Кеттерле из Карлсруэ, Федеративная
