– Слышал я, князь, что ты знаешь, где черная библия хранится. Так скажи мне, я тебя озолочу! – произнес он низким голосом.
Батюшка, привстав из кресла, холодно обронил:
– Сударь, неведомо мне, чтобы мы были с вами на «ты»! Соизвольте представиться!
Военные заволновались, дамы ахнули, но епископ властным жестом призвал их к порядку.
Чернобородый посетитель, снова стрельнув глазами в мою сторону, промямлил:
– Распутин моё фамилиё. А кличут – Григорием Ефимычем.
О Распутине, сибирском временщике в Зимнем дворце, слухи доходили и до нашего провинциального городка. Я не без интереса посмотрела на мужика, который, по рассказам, вертел императорской семьей, как хотел. Но весь вопрос заключался в другом – кто вертел самим Распутиным?
– Я ждал вас, господин Распутин! – заявил отец, разглядывая гостя с выражением небывалой гадливости на лице. – Потому что мне известно о том, что вы ищете. Но, увы, помочь вам никак не могу.
Распутин, потоптавшись, запустил пальцы с траурной каймой под ногтями в бороду и кашлянул.
– Ты, князь, того, не лезь в бутылку-то. Ведь я хочу по-мирному договориться. Только закладная на твой дом и все твои векселя принадлежат моим хорошим знакомцам. И если ты навстречу нам не пойдешь, то уж тогда придется по-плохому!
Затем странный мужик, плотоядно усмехнувшись, ткнул длинным костлявым пальцем в меня:
– У тебя ведь и дочурка имеется, шестнадцать весен ей. Самый сок! Люблю я таких!
Лицо моего родителя покраснело, он отчеканил:
– Немедленно покиньте мой дом! Прочь!
Распутин осклабился, демонстрируя кариесные зубы, а потом… потом опустился в кресло, развалился в нем, как приказчик в кабаке, положил ноги на стол.
– Строптивый ты, князь, однако! Но я знаю, что черная библия у тебя. А она нам нужна!
– Вам, то есть вашим друзьям и покровителям версиплям? – уточнил отец.
Распутин усмехнулся.
– Князь, не бузи, все равно мы, пока своего не получим, отсюда не уйдем. Черная библия нам для блага Отчизны требуется, войну надобно выиграть. А то папка уже сам не свой стал!
Сопровождавшие Распутина лица издали верноподданническое аханье, и Григорий Ефимович хвастливо пояснил:
– А папкой, ты ведаешь, князь, кого я кличу? Государя императора! Это его приказ – отобрать у тебя черную библию. Так что не вешай лапшу нам на уши, мы догадались, что она у тебя.
Военные выступили вперед, один из них извлек саблю, другой маузер. Отец горестно качнул головой.
– Господа, вы же русские офицеры. Дворяне. Белая кость. Хотя, судя по всему, вы всего лишь марионетки этой марионетки!
Распутин кивнул в мою сторону, и один из военных подошел ко мне, грубо схватил меня за локоть и толкнул своему патрону под ноги. Распутин нагнулся ко мне и, дыша в лицо чесноком и потом, заявил:
– Или, князь, мы возьмем с собой твою дочурку. И я лично с ней в баньку схожу.
Все, в том числе и женщины, подобострастно засмеялись. Сцена была унизительная и отвратительная.
Отец опустил голову и сказал:
– Хорошо, я отдам вам книгу. Но взамен вы оставите меня и мою дочь в покое!
– Папа, не смей… – начала я и осеклась. Потому что глаза Распутина вдруг сверкнули красным, и я поняла – субъект, который слыл святым старцем, был в действительности версиплем! Его морда вдруг вытянулась, а зубы, превращаясь в клыки, клацнули. Длилось это всего пару мгновений, а потом все вернулось на круги своя. Передо мной снова была постная физиономия русского мужика.
– Княжна, не мешай своему батюшке! – рявкнул Распутин. – А не то я за себя не ручаюсь!
Его свита снова загоготала.
Один из военных отправился с отцом прочь из зала. Пока мы ждали их возвращения, одна из дам уселась на колени к «святому старцу», и тот, никого и ничего не стесняясь, принялся откровенно тискать ее.
Отец и его конвоир вернулись через несколько минут, батюшка нес в руках большой черный ящик. Завидев это, Распутин отпихнул даму, вскочил с кресла и кинулся к ящику. Отец жестом остановил его.
– Вы не оставляете мне иного выбора! – воскликнул он и распахнул крышку ящика. А потом взглянул на меня: – Лена, помоги!
Я приблизилась к отцу и увидела, что в ящике лежат арбалет и револьвер, заряженный, как мне было известно, особыми, серебряными пулями. Стрельбе меня батюшка тоже обучал. Он схватил арбалет, я револьвер, и мы открыли огонь по нашим дьявольским гостям.
Стрела с серебряным оперением угодила Распутину прямо в грудь, и тот завыл, принялся вращаться на месте волчком, от «святого старца» повалил дым. Мне же удалось сбить выстрелом шляпу с одной из светских дам – под вуалью оказалась страшная старая ведьма, чьи глаза сверкали красным.
Собравшиеся с гиканьем и визгом ринулись на нас. И у них у всех были красные глаза! Они все были служителями полиморфа! Все питались человеческим мясом и потребляли «слезы луны»! Даже православный епископ в рясе, и тот был нежитью!
Причем версипли были такие сильные, что их не могли остановить ни серебряные стрелы, ни серебряные пули. Поэтому батюшка рванул потайной рычаг, укрепленный под письменным столом, – и тотчас с потолка полилась вода. Только вода не простая, а с огромным содержанием оксида серебра.
Тотчас раздались дикие крики. Версипли, заюлив, бросились прочь из нашего дома. Распутин же, полностью превратившись в монстра, вырвал из груди стрелу, сверкнул красными глазами, щелкнул клыками и просипел:
– Ничего, это только начало! Ты отдашь нам черную библию, князюшка, отдашь!
Батюшка снова выстрелил в него из арбалета, но промахнулся, и временщик ретировался. Во дворе запыхтели автомобили и, оглашая окрестности звуками клаксонов, полетели прочь.
Батюшка повернул рычаг, и вода перестала литься. А затем, взглянув на меня, произнес:
– Плохи дела, Лена! Версипли в курсе того, что я являюсь Хранителем черной библии. А это значит, что в покое они нас не оставят.
Посему мы тотчас принялись за работу. Надо было укрепить все окна дома при помощи особых серебряных пластин. Помимо того батюшка загорелся идеей огородить территорию поместья посеребренной проволокой – тогда ни один версипль не мог бы пробраться внутрь…»
«Последующие дни и даже ночи мы были очень заняты. Более всего мы опасались, что Распутин и его банда снова заявятся к нам, однако этого, как ни странно, не произошло. Когда работа была завершена и мы оказались в относительной безопасности, батюшка с удовлетворением заявил:
– А твари-то оказались трусливыми, Лена! Думаю, мы их проучили!
Каким же ошибочным оказалось его мнение! Потому что вскоре до нас донеслась весть: в городке, около которого располагалось наше имение, происходит нечто ужасное. Там стали находить одного за другим местных жителей – мертвых, растерзанных, со вспоротыми животами и оторванными головами. Потянулись слухи, что людей убивают немецкие шпионы, желающие дестабилизировать ситуацию в российской провинции.
Батюшка, прослышав о бесчинствах, съездил в город и вернулся мрачнее грозовой тучи. Он вызвал меня к себе в кабинет и сказал:
– Мертвецы – дело рук версиплей. Они уничтожают мирных жителей, и это, несомненно, часть какого-то их плана.
А вслед за тем мы получили письмо – в черном конверте. На белом листе красными чернилами – кровью! – был выведен ультиматум. Версипли грозили убивать людей и дальше, обещая, однако, остановить сей кошмар в том случае, если батюшка отдаст им черную библию.
– Поддаваться на их требования никак нельзя, – заметил сумрачно отец. – Потому что версипли – искусные лжецы и ни за что не будут соблюдать свое собственное обещание.
– Но мы не можем бросить людей на произвол судьбы! – воскликнула я в волнении. – Батюшка, мы
