любовника. Однако, княжна, могу вас уверить, я отнюдь не разделяю его неестественных пристрастий.
Оказалось, что Оскар прибыл в Россию еще до октябрьского переворота, желая изъять похищенную у рода Вечорских библию. Вести о трагедии в нашем имении распространились среди семейств Хранителей. А так как мой батюшка погиб, и я тоже слыла умершей, то позаботиться о черной библии надлежало другим Хранителям.
– Советскому режиму требуются деньги. Советскому режиму требуется оружие. Советскому режиму требуются опытные военные. Под видом предпринимателя из Скандинавии я и прибыл сюда, – рассказывал Оскар. – Но моя цель – не допустить контакта большевиков с полиморфом. Ведь иначе…
Он посмотрел на меня, и я вдруг поняла, что влюбилась. Так просто это и произошло. Оскар завоевал мое сердце и стал мне дороже всего на свете! Но заговорила я, не подавая виду, какие страсти бушуют в моей душе:
– До весеннего солнцеворота осталось всего ничего. А обе книги все еще у них. Я должна помешать ритуалу…
Оскар мягко поправил меня:
– Княжна, вы еще больны, так что помешать большевикам могу только я.
– Нет, мы вместе сделаем это! – парировала я.
И Оскар, подумав, согласился…»
«Моему новому напарнику удалось раздобыть информацию о том, где должна будет проходить черная месса – в Кремле, в древней зале времен Иоанна Грозного прямо под Спасской башней.
Я приуныла, понимая, что проникнуть туда нам вряд ли удастся, ведь охрана у красных версиплей отменная. А Оскар развеял мою печаль, сообщив:
– Попасть в Кремль по суше и даже по воздуху действительно невозможно. Остается одно – использовать подземные ходы, ведь вся историческая часть Москвы буквально стоит на них.
Оскар, два его помощника и я спустились под землю в начале десятого утра того памятного дня. Дорогу нам показывал юркий подросток, ориентировавшийся в подземном городе лучше, чем кто бы то ни было.
Мы долго шагали по подземельям и оказались наконец перед чугунной решеткой, сквозь которую просматривался зал, выложенный каменной плиткой и освещенный пылающими факелами.
Времени у нас было предостаточно. Наш юркий проводник удалился, а мы, сбив замок с решетки, открыли ее, проникли внутрь и принялись за приготовления.
Примерно около шести вечера раздался скрежещущий звук – появились несколько типов в кожаных крутках, притащивших каталку, на которой лежало женское тело – оно требовалось для дьявольской церемонии. Труп положили на большой каменный алтарь, стоявший у стены, и накрыли алым покрывалом с колдовскими символами. Когда типы удалились, я, выбравшись из убежища, подошла к алтарю и приподняла покрывало – моему взору предстала молодая девица, которой кто-то отрезал голову. Я знала, что версипли не ведают жалости, но от вида этого тела мне стало плохо.
Оскар, подхватив меня, сказал, что мне лучше отправиться обратно, благо карта данного участка подземелья у нас имелась. Но я категорически отказалась. Надо было довести начатое до конца.
Тело девушки мы унесли в подземелье, я же заняла ее место. Оскар прикрыл меня алым покрывалом. Оставалось только терпеливо ждать.
Зала начала заполняться после десяти вечера. Я, возлежа на каменном алтаре, на который было постелено тонкое шерстяное одеяло, слышала гомон красных комиссаров. Главным было не пошевелиться и не привлечь к себе внимания – ведь я играла роль обезглавленного трупа!
Время тянулось бесконечно долго, тело у меня затекло, несколько раз я едва не чихнула. Однако я понимала – если меня обнаружат, то растерзают на месте. И не только меня, но и Оскара, и его отважных друзей. Поэтому терпела изо всех сил.
Наконец раздались гулкие удары – пробило полночь. И сразу же гомон стих, а в зале вспыхнул яркий свет, который пробивался даже сквозь покрывало. Затем свет медленно погас, и большевистская черная месса началась.
Кто руководил ею, я не знала, ибо не различала по голосу красных комиссаров. Но мне запомнилось, что предводитель говорил с тяжелым грузинским акцентом. Хронология церемонии мне была известна из демонических книг, поэтому, когда в помещение внесли две черные библии (под сводами зала немедленно прошелестел восторженный шепот собравшихся), мне стало ясно: наступила кульминация.
Сердце мое билось быстро-быстро, и я все боялась, что его услышат версипли, что стояли в непосредственной близости от алтаря. Тут чья-то рука сорвала с меня покрывало – и я увидела человека в белом плаще с капюшоном, протягивавшего ко мне руку.
Он ожидал увидеть обнаженное обезглавленное тело, а разглядел меня. Но еще до того, как предводитель успел что-то сделать, я выстрелила ему в грудь из револьвера, заряженного серебряными пулями. Версипль взвыл, капюшон с его головы свалился, и я узрела смуглое, побитое оспой усатое лицо.
Две библии стояли на золотых подставках по обе стороны от алтаря. Я схватила одну из них, потом другую – и бросилась к выходу.
Но меня окружили версипли. Это были красные комиссары, вожди нового пролетарского государства, однако их глаза пылали красным, а лица стали трансформироваться в морды монстров. Тут был и знакомый мне «железный Феликс», и тот, лысый и картавый, которого многие почитали вождем мирового пролетариата. Но они потеряли человеческий облик! Они на моих глазах превращались в упырей, оборотней, вурдалаков и желали одного – отобрать у меня черные библии.
И частично им удалось! Чьи-то жадные лапы вырвали у меня одну из книг! Но вторую я прижала к груди и была готова защищать до последней капли крови. Не сомневаюсь, что меня растерзали бы на месте, но тут подоспел Оскар со своими друзьями. Мои соратники стали поливать версиплей градом серебряных пуль, и те, корчась и дымясь, отступили.
Я кинулась к решетке, нырнула за нее. За мной последовали Оскар и один из его товарищей. Второго версипли все же успели схватить и на наших глазах принялись пожирать прямо живьем. Мы ничем не могли помочь несчастному: чудовищ было несколько десятков, а нас всего трое, со всеми мы бы ни за что не справились.
Монстры приблизились к решетке – с воем и дрыганьем отскочили от нее. Еще бы, ведь та была покрыта особым серебряным раствором! Мы это сделали еще до начала сатанинского шабаша.
Версипли тянули к нам свои лапы, клацали зубами и выли. И вдруг разнесся мощный рык. Причем такой сильный, что с потолка подземелья посыпались камешки. Гомон версиплей тотчас стих.
Тут истерично закричал субъект, который сильно картавил:
– Товарищи, одна из черных библий осталась у нас! Не отвлекайтесь на этих мерзавцев, им все равно уйти не дадут! Потому что хозяин уже послал нам знак! Он готов вступить с нами в контакт, и сейчас нам хватит и одной книги! А как получим вторую, то немедленно повторим ритуал! Братья, это архиважно для успеха нашей революционной затеи! Хозяин весь в нетерпении!
Рык повторился, еще более грозный и мощный. Это был голос адского хозяина комиссаров!
Но мы уже неслись по коридору прочь от сатанинского сборища красных вождей. Нам не удалось сорвать заключение пакта с дьяволом, однако удалось ослабить силу черного влияния…»
«Россию мы покинули через Финляндию, откуда перебрались в Швецию. Но там нас ждала ужасная весть: родовой замок Оскара был спален дотла, а все его родственники – мать, тетки, младшие братья и сестра – жестоко убиты. Вне всяких сомнений, это было делом рук версиплей, жаждавших мести, но как водится в подобных случаях, вину за зверское преступление они спихнули на невинного: на самого Оскара. Нашлось несколько свидетелей, утверждавших, что видели, как тот учинил расправу над своими родственниками и поджег собственный замок. Оскара везде искали, и нам пришлось покинуть Швецию…»
Услышав последние слова Марины, Света решила, что та сошла с ума. Или, возможно, уже давно является буйнопомешанной. Надо же, странная мадам сообщила, будто приходится ей матерью! Вот ведь бред!
– Моя мама умерла, – отчеканила девушка, чувствуя, что в ней закипает злоба.
Марина, положив недокуренную сигарету на блюдце, поднесла чашку к губам, отхлебнула чаю и
