Нашему сыну Диме шел десятый год. Он уже владел семью языками – сказывалась наша одиссея по странам и континентам. В Париже мы поселились в небольшой, но весьма уютной мансарде на Рю Де-Ля-Пэ. Впервые за долгие-долгие годы я перестала думать о ящике из эбенового дерева, что стоял в прихожей и время от времени издавал хрюкающие звуки. Это давала о себе знать голодная черная библия. Я даже снесла ящик на чердак, чтобы сей дьявольский предмет больше не мешал нашему счастью. Да, именно – счастью! Тому, что для Хранителей якобы было тайной за семью печатями…
Я поняла, что счастлива. Что люблю Оскара, как и раньше. И что мы можем наконец завести еще одного ребенка.
Тем временем Германия находилась на грани военного коллапса, а на Берлин надвигались советские войска. Время от времени я думала, что фюрер, возможно, предпримет последнюю, отчаянную попытку завладеть нашей черной библией, но тут же уверяла себя, что все кончено – подходило время Гитлеру встретиться со своим рогатым хозяином в том месте, куда вел сатанинский колодец, открывавшийся на страницах ужасной книги…»
«Как-то мартовским днем – стояла ранняя весна, весь Париж купался в золотых лучах солнца, на каждом углу продавались нарциссы и фиалки – я вернулась домой и обнаружила, что у нас посетитель. Войдя в нашу квартиру, я услышала, как гость беседовал с Димой, рассказывая ему какую-то смешную историю. И, снимая пальто в крошечной прихожей, все гадала, кто же он такой.
И вдруг мое сердце замерло. Потому что я узнала голос… моего батюшки. Покойного батюшки, ставшего жертвой красных версиплей во времена русской революции! Мелькнула мысль: неужели я сошла с ума и страдаю галлюцинациями?
Словно сомнамбула, я прошла в центральную комнату – и увидела человека в американской военной форме, сидевшего ко мне спиной. Заслышав шаги, он обернулся, и я прислонилась к косяку, чувствуя, как кровь пульсирует у меня в висках.
Да, это был мой батюшка! Живой и здоровый! Более того – помолодевший и крайне энергичный! Но ведь он умер без малого тридцать лет назад? Даже если бы отец чудом остался в живых, то ему сейчас должно быть под восемьдесят, а подтянутый, молодцеватый офицер американской армии выглядел едва ли на сорок пять. А ведь мне самой было немногим меньше…
Батюшка поднялся со стула и приблизился ко мне. Я заметила слезы в его глазах и бросилась ему на шею. Конечно, это был он, мой драгоценный родитель! Я целовала батюшку, гладила его по щеке и ревела, ревела, ревела. Это было похоже на сон – но, тем не менее, это была явь.
Мое изъявление чувств напугало Димочку, который вообще-то никогда ничего не боялся. Даже странных звуков, шедших из ящика, в котором хранилась черная библия.
Пришел Оскар. Он, как и я сама, удивился внезапному появлению моего батюшки. У меня было десять тысяч вопросов к отцу – как ему удалось вырваться из лап большевиков, что он делал все эти годы, как нашел нас в Париже…
Но неожиданный гость отмахнулся от моих расспросов, желая знать только одно – где находится черная библия. Батюшка очень настойчиво расспрашивал меня, однако какое-то странное чувство подсказывало мне: несмотря на то что передо мной мой отец, следовало проявить осторожность.
Наконец батюшка соизволил рассказать, что с ним случилось. В тюрьме, куда его заключили, князя Вечорского, конечно же, не ожидало ничего хорошего. Однако вспыхнуло восстание заключенных, и ему удалось уйти. После этого он долго скитался по красной России, снова несколько раз оказывался за решеткой и чудным образом сумел бежать в Америку.
Оскар, нахмурившись, отослал Диму в другую комнату, а потом предложил гостю выпить по поводу нашего чудного воссоединения. И даже принес из кухни бутылку шампанского – она покоилась в серебряном ведерке со льдом.
Отец вдруг вскочил, его лицо исказилось, а глаза вспыхнули красным. И тут я в ужасе поняла: мой батюшка, один из отпрысков рода Хранителей, стал версиплем!
Оскар наставил на него револьвер и выпустил всю обойму. Отец, пошатнувшись, упал. Револьвер был заряжен серебряными пулями, и они сразили моего родителя, служившего теперь силам зла.
Я бросилась было к мертвому отцу, но Оскар мягко отстранил меня, поцеловал и сказал, что я должна пойти и успокоить Диму – наверняка выстрелы напугали нашего мальчика. В действительности же Оскар наверняка не хотел, чтобы я стала свидетельницей того, как тело моего отца превращается в серебряную лужицу.
Сынок наш держался стойко, когда я сообщила, что произошла ужасная трагедия. Мне хотелось рассказать ему побольше о его деде, о котором мальчик знал крайне мало, как вдруг услышала из комнаты грохот и стоны.
Я бросилась туда – и увидела своего батюшку, живого и невредимого. Но в каком ужасном обличье! Он превратился в версипля, лицо его стало мордой монстра, который на моих глазах замахнулся лапой и опустил ее на голову Оскара. И мой драгоценный супруг упал на пол.
Я метнулась к нему – и поняла, что Оскар мертв. Отец свернул ему шею! Но нет, это был не мой отец, а версипль, полудемон-получеловек!
– Как же так… – забормотала я, припоминая, что Оскар всадил в тело отца серебряные пули.
Монстр же проревел:
– Лена, ведь прогресс не стоит на месте! Разве ты не слышала о бронежилете? Разумеется, я надел его, прежде чем отправился к вам!
Отец, вернее, чудовище, некогда бывшее моим родителем, двинулось на меня. Я схватила со стола серебряное ведерко и выставила его вперед. Версипль захохотал:
– Дочка, неужели ты думаешь, что остановишь меня такой ерундой?
Дрожа, я спросила:
– Батюшка, как вы превратились в… в это?
– Такова была месть версиплей. Они меня не убили, а провели метаморфозу и сделали одним из своих. Но я не сожалею, дочка! Совершенно не сожалею! Потому что служить силам зла великолепно! Кстати, ты ведь догадалась уже, почему я пришел к тебе? Да, мне нужна черная библия. Фюреру, на которого я работаю, требуется второй экземпляр. Он хочет спасти рейх от поражения.
– Вы, русский дворянин, являетесь покорным слугой немецкого фюрера? – вспылила я. – Пусть вы версипль, но ведь Гитлер – враг вашего отечества! Как вы смеете работать на него, батюшка?
Но взывать к совести и морали монстра было бесполезно – у него и ему подобных не было ни того, ни другого.
– Батюшка, мне придется убить вас! – заявила я. – Потому что вы – слуга полиморфа. А бороться с ними – моя святая задача. И черной библии вы, конечно же, не получите!
Тут я заметила, как морда версипля повернулась в сторону и на ней появилось некое подобие кошмарной улыбки. Я тоже посмотрела в ту сторону и увидела, что на пороге комнаты, вцепившись в косяк, стоит Димочка. Мальчик, не отрываясь, глядел на тело Оскара!
– Сынок! – крикнула я и метнулась к ребенку.
Но версипль опередил меня. Отшвырнул меня к стене и сгреб Диму в охапку. Я в ужасе заметила, как монстр приблизил к нему свою клыкастую морду.
– Ну что, Елена, так и не скажешь, где находится черная библия? – прорычало существо, которое некогда являлось моим обожаемым батюшкой. – Тогда я откушу твоему сыну голову! У тебя на глазах!
Тут послышались возбужденные голоса на лестнице и стук во входную дверь – выстрелы привлекли внимание соседей. Версипль распахнул окно, вскочил на подоконник и, крепко держа Димочку, перемахнул на крышу соседнего дома.
– Учти, Елена, твой сын является нашим заложником! – провыл монстр. – У тебя имеется время до следующего утра, чтобы передать нам черную библию. Иначе…
На мгновение я отвернулась – стук в дверь сделался невыносимым. А когда снова посмотрела на крышу соседнего дома, там уже никого не было.
Версипли убили моего мужа и похитили моего сына! Они требовали за его жизнь выкуп – черную библию, которая была им нужна, чтобы в последний момент переломить ход войны. И у меня было всего несколько часов, чтобы сделать выбор: готова ли я пожертвовать Димочкой – или готова стать предательницей и пособницей черных сил?»
