за десять секунд. Буквально все вокруг было «таким возбуждающим»! Марина беспомощно поглядывала на Алессандро, который вел беседу с князем Фарнезе. Ею же полностью завладела княгиня, не умолкавшая ни на секунду. Казалось, эта женщина могла говорить одновременно обо всем на свете – финансовом кризисе в Азии, новой коллекции дома Шанель, астрологических прогнозах, размере бриллиантов на чужих бюстах, новейших диетах, загробном мире, «летающих тарелочках», военном перевороте в Таиланде и погоде в Нью-Йорке...
У Марины голова шла кругом. Однако вскоре она сообразила, что с княгиней надо вести себя, как незабвенный Винни-Пух вел себя при разговоре с Совой. То есть отключаться и время от времени вставлять то «да», то «нет» – княгиня все равно не внимала ответам, продолжая изрыгать фразы.
Она представила Марину всем своим знакомым дамам, так же, как и она сама, лишенным точного (и даже примерного) возраста вследствие постоянных вмешательств пластических хирургов.
– Ах, это Ирина, украинская пассия Алессандро! – вещала, например, княгиня. Или: – Cheri, познакомься с Ариной, белорусской моделью, которая выходит замуж за Алессандро. – Или другой вариант: – Darling, пожми лапку Галине, которая скоро станет герцогиней Сфорца-Малатеста, она из... Откуда вы, милочка? Ах да, из России!
Марина уловила в словах княгини язвительные нотки – кажется, хозяйка приема не особенно ее жаловала. Но почему? Ответ на свой вопрос Марина нашла, когда наконец-то спаслась бегством от княгини, нашедшей, слава богу, новую жертву. Девушка скрылась в туалетной комнате, и там, у большого зеркала в золоченой рамке, беседовали две расфуфыренные дамы, совмещая приятное с полезным – злословие с подкраской губ и припудриванием носиков.
– Ах, какая скукота! – заявила одна из них. – Я не хотела идти, но Джон заставил. Ему, видите ли, надо переговорить с японским инвестором, а он будет только здесь и только сегодня!
– Ты не находишь, что наша милая хозяйка сделала себе новую пластику губ? – заметила другая. – И говорят, она убрала себе два ребра, чтобы получить осиную талию.
– Ей бы не помешало сначала убрать лишние двадцать килограммов с бедер, а потом пилить ребра, – ответствовала первая. – А любовницу Алессандро Сфорца-Малатеста ты видела?
Марина замерла: речь шла о ней!
– Не только видела, но и говорила с ней, – сказала вторая особа. – Слухи о свадьбе, конечно, распущены ею самой. Но Алессандро на такое не пойдет, я же его знаю. Пустышка, да и только. И что это старичка потянуло на молоденькое?
– Странно было бы, если бы его потянуло на консервированные мощи княгини Фарнезе! – живо откликнулась первая. – Она ведь была лет двадцать пять назад, то есть когда ей уже перевалило за тридцать, его любовницей. И была готова бросить своего князя, чтобы выйти замуж за герцога.
– Ах, не может быть, ей всего за пятьдесят? – протянула великосветская сплетница. – Я-то была уверена, что она уже разменяла седьмой десяток. Жаль, очень жаль...
Дамы вышли. Девушка, запершись в кабинке, опустилась на крышку унитаза и закрыла лицо руками. Кошмар. Все считают ее любовницей Алессандро! Никто не верит в серьезность его намерений!
Марина вернулась в зал – герцог уже искал ее, желая представить какой-то заокеанской чете. Пока он беседовал с мужем, то ли сенатором, то ли миллиардером, то ли тем и другим вместе, Марина оказалась во власти его супруги – пожилой седой дамы, которая не скрывала своих морщин и своего возраста. Американка оказалась на удивление приятной собеседницей, и Марина, сама не зная почему, вдруг рассказала ей о своих страхах и опасениях.
Женщина, внимательно выслушав ее, удивилась:
– Марина, дитя мое, неужели вы не поняли, что они все завидуют вам? Вам не требуются пластические хирурги, чтобы выглядеть на двадцать лет моложе. Вам не требуются юные любовники, чтобы развеять скуку. Вам не требуются изощренные наряды и украшения, дабы скрыть недостатки фигуры и шрамы времени. Кстати, да будет вам известно, что не меньше половины приглашенных дам побывали с его высочеством герцогом Сфорца-Малатеста в постели... – Собеседница лукаво улыбнулась. – О, я-то принадлежу к другой, не столь счастливой половине... Ну и где тут повод для трагедии, дитя мое? Вы – молоды, красивы и умны. Вы можете поддержать беседу не только о последних коллекциях от кутюр, предстоящем сезоне в Сен-Тропе и новых эротических приключениях маркизы Икс и миллиардера Игрек. С вами можно поговорить о политике, искусстве, философии! У вас очаровательная, естественная улыбка, лицо, не похожее на маску «человека, который всегда смеется», возникающую от слишком частого посещения модного пластического хирурга. И вы – запомните, дитя мое! – добились того, в чем присутствующие здесь аристократки, супермодели и наследницы миллионов потерпели фиаско. Вы – невеста Алессандро. И в скором будущем станете его женой. Именно этого они вам и не могут простить!
После беседы с американкой настроение Марины заметно улучшилось. Она позволила себе милую шутку при разговоре с известным дирижером, и тот так долго смеялся, что на глазах у него выступили слезы. Затем очаровала газетного магната из Южной Америки, и он тотчас пригласил герцога и ее к себе на ранчо – хотя было известно, что миллионер никогда и никого туда не приглашал. Наконец, бывший итальянский премьер-министр, похожий на черепаху, осыпал ее комплиментами и заметил:
– Я знаю Алессандро уже больше полувека, и, поверьте, никогда он не выглядел таким счастливым. Никогда! Я вижу тут вашу заслугу!
– Значит, ты думаешь, что все прошло хорошо? – спросила с опаской Марина жениха по дороге домой. Герцог поцеловал ее и заключил:
– Не просто хорошо, а великолепно! Ты умеешь подбирать ключики ко всем сердцам. А такое дано не каждому!
Именно в ту ночь (которая перешла в седое осеннее утро) они впервые оказались в одной постели. Случилось это само по себе, естественно и страстно. Для Марины Алессандро был самым желанным и любимым мужчиной, и она хотела стать его навеки. И как только кто-то мог считать ее охотницей за приданым, Золушкой, решившей превратиться в принцессу, алчной и расчетливой авантюристкой? Марина бы стала женой Алессандро и в том случае, если бы у него не было герцогского титула и состояния, потому что главным для нее был он сам!
Часы любовных ласк, казалось, никогда не закончатся. Да, Алессандро был немолод, и тело его было не как у Аполлона, но для Марины это не играло никакой роли. Она любила его, а он любил ее. И больше ничего не требовалось.
Все же герцог Сфорца-Малатеста по праву носил прозвище плейбоя и искусного любовника, через постель которого прошли сотни женщин. Он был нежен и дик, ласков и страстен, заботлив и ненасытен одновременно. Марина даже боялась: вдруг она сейчас проснется и поймет – все это лишь только сон! Сновидение было настолько ярким, бурным и прекрасным, что ей не хотелось приходить в себя.
Позже, спустя много месяцев, Алессандро признался Марине, что очень боялся того момента, когда они окажутся в постели.
– Все же я намного старше... И мне казалось, что ты будешь разочарована...
Марина легонько шлепнула мужа по макушке и улыбнулась:
– Разочарована? Я была очарована, о мой герцог! И теперь понимаю, отчего все дамы так и тянутся к тебе, как мотыльки к светильнику!
Герцог торжественно поклялся:
– Марина, все мои похождения остались в далеком прошлом! Ни одна из них не сравнится с тобой! Потому что я не любил ни одну из них. Они были всего лишь...
Марина прикрыла мужу ладошкой рот и сказала:
– Не хочу ничего слышать! Потому что отныне есть только мы – ты и я!
Приемы, рауты и вечеринки постепенно превратились для нее в привычное времяпрепровождение. Алессандро оказался прав – Марине не стоило большого труда справиться с несложной ролью. Однако все это было не ее, Марина предпочитала не суетливый Рим, не никогда не спящий Нью-Йорк или элегантный, но снобистский Париж, а итальянскую провинцию. Как только выпадала возможность, она отправлялась в фамильный замок Алессандро, потому что там было все, о чем она мечтала: свобода и нега, виноградники и рысаки, горы и небо...
Близился день свадьбы. За неделю до бракосочетания семейный врач сообщил Марине, что она беременна. Алессандро сначала не мог поверить, а поняв наконец, что медик не шутит и не ошибся,
