Сам Том в армии не служил – помогли связи Генриетты в Министерстве обороны, и этот слабый пункт в его биографии использовали пиар-стратеги действующего президента, обвиняя Форреста в трусости и нежелании защищать интересы Америки.
Кэтрин тут же заметила, что взгляд Дона устремлен на Маршу. Девочка с интересом рассматривала гостя. Преподобный, улыбаясь, спросил:
– А ты, стало быть, Марша Форрест? – А затем присел и завел с ней разговор.
Что-то в его тоне не понравилось Кэтрин, и она была рада, когда раздался телефонный звонок. Быстро переговорив с одним из помощников, Кэтрин сказала:
– Том, нас ждут.
Потом обратилась к Дону, который увлеченно возился с Маршей:
– Извини, но нам пора.
– Но преподобный может остаться здесь, если, конечно, у него есть время и желание, – откликнулся на ее слова Том. – Думаю, Марша тоже не будет возражать. Ведь так, детка?
– Да, папа. Преподобный такой хороший! – ответила девочка. – Он знает столько забавных историй.
Кэтрин решительно заявила:
– Марша, ты же умеешь быть несносной и наверняка утомишь преподобного, поэтому ты сейчас поедешь домой...
– Не хочу! – заявила девочка, топнув ножкой. – Не хочу, мама!
– Строптивым характером дочка вся в мать, – смеясь, заметил Том. – Ведь так, Кэтти?
А Дон, странно взглянув на Кэтрин, сказал:
– Думаю, Марша унаследовала очень многое и от отца.
– Ах, такая же лентяйка и сибаритка, – кивнул со вздохом Том. – Прямо как я! Однако, дорогая, если Марша так хочет и преподобный не возражает, то давай оставим их здесь. В вашем распоряжении кофейный автомат в холле, а часа в три подадут обед...
– Нет, я не возражаю, – ответил Дон Роуз. – Знаете, мистер Форрест, я всегда мечтал иметь такую вот дочь, как Марша. Но господь пока был глух к моим молитвам. Однако мне кажется, что я, возможно, ошибался...
Кэтрин вздрогнула: Дон понял, что является отцом Марши! Только бы он не сказал о своей догадке Тому... И только бы не узнала об этом Марша! Словно читая ее мысли, преподобный обратился к Кэтрин:
– Тебе не стоит волноваться. Ведь, как сказано в Священном Писании, дети не несут ответственность за грехи отцов своих. И матерей, уверен, тоже.
Том уже вышел и последней фразы Дона просто не услышал. Кэтрин, холодея, произнесла:
– Дон, тебе лучше уехать! Немедленно!
– Кэтти, я останусь, – ответил он и погладил Маршу по голове. – Ты ведь не посмеешь выдворить преподобного на улицу?
– Мама, мамочка, не будь такой букой, преподобный лучше, чем ты! – заявила Марша. – Можно, у меня будет теперь два папы – папа будущий президент и папа преподобный?
Дон глухо ответил, пронзая Кэтрин взглядом:
– Марша, у любого человека только один отец. И твой отец...
– Дон, не смей! – крикнула Кэтрин, но преподобный продолжил:
– И твой отец – будущий президент Соединенных Штатов Томас Джефферсон Форрест III.
– Кэтрин, нас ждут! – позвал, заглядывая в комнату, Том. – Ну что же ты... оставь наконец преподобного в покое, а контролировать будешь только одного меня!
В словах Тома слышался сарказм. Кэтрин, поцеловав дочку, вышла. На душе у нее было муторно.
Преподобный Роуз так понравился Тому, что он предложил ему остаться погостить подольше. Кэтрин была уверена, что Дон с радостью примет предложение, но тот, сославшись на неотложные дела в Питтсбурге, засобирался в обратный путь. На прощание он сказал Кэтрин:
– Господь одарил тебя чудной дочерью, Кэтти. Ты должна беречь ее...
– Дон, – прошептала Кэтрин, – я не могла поступить иначе. Том бы никогда не простил меня, и его политическая карьера оказалась бы разрушена, если бы он развелся со мной...
Преподобный предостерегающе поднял руку:
– Ни слова больше, Кэтти! То, о чем ты хочешь говорить, осталось в прошлом. Марша, и в том нет ни малейшего сомнения, дочь мистера Форреста.
Затем, не прощаясь, он вышел прочь. Кэтрин стало невыносимо горько – Дон страдает, и причина его страданий коренится во лжи. Но если она сейчас скажет Тому, что Марша не его дочь... К чему ее откровенность приведет? К подлинной катастрофе. Нет, нет и еще раз нет!
Перед судьбоносным вторником в ноябре, днем президентских выборов, в журнале ультраконсервативной направленности «American Spectator» появилось интервью с некой Мариной Холл, утверждавшей, что губернатор Форрест состоит с ней в тайной интимной связи в течение двух с лишним лет.
Кэтрин увидела выпуск журнала за завтраком. Том, заметив заголовок, переменился в лице и воскликнул:
– Эта особа лжет, я никогда в глаза ее не видел!
– У нее имеется ряд твоих вещей или, по крайней мере, тех, что, по ее утверждению, являются твоими, – сказала Кэтрин и начала зачитывать список: – Четырнадцать пар трусов, три пиджака, одиннадцать рубашек, шесть галстуков, бритвенный станок, флакон туалетной воды, двадцать две упаковки презервативов...
– Перестань! – крикнул Том и грохнул кулаком по столу так, что чашки жалобно зазвенели, а ложки и ножи подпрыгнули. – Кэтрин, я же дал тебе слово, что другой женщины, кроме тебя, для меня не существует. Марина Холл нагло врет!
– Дорогой, откуда ты знаешь, как ее зовут, если еще не читал статью? – спросила ледяным тоном Кэтрин.
Но тут раздался спасительный звонок телефона, и Том исчез. А вернувшись через десять минут, он сказал спокойным тоном:
– Я ничего не знаю о наглой самозванке, никогда не был у нее дома и, конечно же, не состою с ней в интимных и иного рода отношениях, Кэтти. Поверь мне, пожалуйста! Ее откровения – происки делль’Аммы, он подкупил ее, чтобы морально уничтожить меня. Мой адвокат только что сообщил – Марина Холл недавно положила на свой счет пятьдесят тысяч долларов. Откуда, как ты думаешь, она взяла такую большую сумму? Понятно, что это плата за ложь!
Кэтрин почувствовала облегчение – еще немного, и она поверила бы, что Том снова пытается обмануть ее и скрыть правду. Но после всего того, что произошло, он не стал бы обманывать собственную жену. В конце концов, именно ей, Кэтрин, он обязан жизнью!
– Поэтому я еще сегодня выступлю с заявлением, – добавил Том. – Все должны знать, что обвинения, выдвинутые против меня, беспочвенны. Делль’Амма не сумеет оказать влияние на исход президентских выборов, как когда-то произошло с результатами губернаторских. Но важнее всего, Кэтрин... – Том подошел к жене и положил ей руку на плечо. – Важнее всего, милая моя, чтобы ты верила моим словам! Ты должна знать, что я люблю только одну тебя. И вместе мы победим.
– Конечно, Том, я верю тебе, – ответила Кэтрин и ощутила ярость, закипавшую у нее в душе. – На этот раз делль’Амма перешел границы дозволенного. Я хочу, чтобы он понес самое суровое наказание.
– Что же, самым большим наказанием для него станет тот факт, что меня выберут президентом, – ответил с легкой усмешкой Том.
Он, как и обещал, вечером того же дня пригласил в свой избирательный штаб телевизионщиков, которые пустили в прямой эфир его обращение к стране – миллионы американцев увидели Тома и Кэтрин, сидевших рядом, – кандидат в президенты держал руку жены. Твердым голосом Том поведал о том, что все обвинения против него выдумка, а Кэтрин добавила, что волей избирателей пытаются манипулировать темные силы, связанные с мафией, и призвала людей голосовать за ее мужа. Затем Кэтрин, чтобы поддержать мужа, заявила: она приняла фамилию Форрест, хотя долгое время гордилась тем, что не
