Может быть, сейчас мне и жаль мальчика, потому что он все-таки мой сын, но необходима твердость. Впоследствии Эрингил и сам признает мою правоту и будет мне благодарен.
Никто ничего не понимал. Впрочем, требовать объяснений от господина никто и не подумал.
Эрингил бежал по улицам Вольфгарда, торопясь поскорее выбраться из города. Времени оставалось у него немного, а между тем проделать весь путь предстояло пешком. Чтобы не разбудить слуг, он отказался от идеи взять в конюшне лошадь, поскольку несколько человек ночевали именно возле конюшни и могли услышать, как юноша прокрадывается в стойла.
Эрингил даже не заглянул к Минте — некогда. Ему просто повезло, что отец велел запереть его, не позволив даже переменить одежду. Таким образом, рог, врученный Эрингилу Ульба-ной, оставался при молодом человеке.
Вот он миновал городские ворота — стражники только-только отворяли их Равнина простиралась перед ним, такая огромная, такая необъятная! Когда Эрингил был верхом, она казалась ему тесной, потому что он несся, как ветер, и конь охотно переходил в галоп, радуясь, как и его хозяин, встречному ветру. Но сейчас Эрингилу пришлось бежать самому…
Тем не менее замок на вершине скалы медленно приближался. Вот уже стала различима сама скала, вот Эрингилу почудилось, будто он видит на ее вершине древнее строение. Он прибавил шагу, воодушевленный мечтами. Скоро, совсем скоро он поднесет рог к губам и протрубит, призывая свою возлюбленную спуститься к нему в долину и взять его к себе в замок… Сейчас его мечта осуществится!
Неожиданно Эрингил споткнулся. Слишком уж он счастлив. Стоит ли доверять этому чувству? Обычно прежде всегда так случалось: стоило какому-то делу сложиться наилучшим образом, и какая-нибудь мелочь вмешивалась в самый неожиданный момент и все портила. Не вышло бы так и сейчас!
Он тряхнул головой, отгоняя неуместные сомнения. Что за глупости! О чем он только думает? Кто или что помешает ему проделать последние шаги? От счастья его отделяют лишь несколько полетов стрелы. Нужно бежать дальше.
И тут произошло невероятное. Эрингил замер, запрокинув голову наверх.
Замок, венчавший скалу, медленно отделился от своего насеста и поднялся в воздух. Это выглядело так же неестественно, как если бы орлиное гнездо возомнило себя орлом и вздумало взлететь вслед за птицей.
— Не может быть! — прошептал Эрингил.
Но нет, зрение не обманывало его. Замок действительно взмыл над скалой и постепенно набирал высоту.
Эрингил видел, как ветер треплет цветные флаги, — знаки, вывешенные Ульбаной в знак того, что она ожидает возлюбленного к себе и готова принять его.
Может быть, она — волшебница и может летать вместе со своим жилищем? Может быть, она направляется ему навстречу?
Но какое-то потаенное чувство подсказывало Эрингилу, что первое впечатление было правильным. Замок взлетел не по собственному желанию. Чья-то рука управляет им. И Ульбане известно об этом не больше, чем самому Эрингилу.
Внезапно он подумал о девушке. Что она испытывает сейчас, находясь там, наверху, беспомощная, захваченная в плен чьей-то злой волей? Плачет ли она, пытается ли спастись? Только бы она не вздумала прыгнуть вниз, желая избежать печальной участи пленницы!
Эрингил вдруг понял, что он должен сделать. Он должен дать ей понять, что пришел, что любит ее по-прежнему и что его желание взять ее в жены неизменно. Она будет надеяться. Она будет жить ради их будущего — что бы ни случилось сейчас, Эрингил придет к ней на помощь.
Он поднес рог к губам и громко затрубил, раз, другой и третий. Сильный звук разнесся над равниной. На мгновение Эрингилу показалось, что между зубцами стены летящего замка мелькнула тонкая девичья фигурка в развевающихся светлых одеждах… Но затем все скрылось среди облаков.
Эрингил остался стоять один посреди пустой долины. Только теперь молодой человек понял, что всегда ощущал присутствие на скале замка. Строение, где обитали люди, пусть даже и остававшееся невидимым, все-таки одушевляло долину. Теперь долина была поистине пуста — и мертва.
— Я потерял ее! — прошептал Эрингил, не чувствуя, как слезы текут из его глаз. — Да помогут мне боги, я ее потерял!
Он повернулся и, сжимая в кулаке рог, побрел назад, в сторону Вольфгарда.
— Твой проект невозможен! — объявил мастер Минта, когда Эрингил явился к нему с рисунком, изображающим корзину, подвешенную к шару.
— Почему? Если человек может опуститься на морское дно, находясь внутри подобного шара, наполненного воздухом, то почему бы ему не покорить и вторую стихию, не менее капризную, нежели водная? — возразил Эрингил. — Не ты ли учил меня изобретать вещи, которых никто прежде никогда не делал?
— Не воображай себя моим подмастерьем, — огрызнулся Минта. — Ты все-таки аристократ.
Рано или поздно ты возьмешь в руки меч, усядешься на неудобный жесткий стул и начнешь распоряжаться судьбами других людей.
— Пока что я не в состоянии распорядиться даже собственной судьбой, — возразил Эрингил. — И ты, который называл себя моим другом, отказываешься мне помочь!
— Пока ты предавался отчаянию, я наводил справки насчет этого Велорниса, — сказал Минта. — Ничего утешительного. Это колдун.
— Какая новость! — язвительно промолвил Эрингил. — По-моему, насчет колдуна можно было догадаться сразу, не наводя никаких справок.
— Да, колдун, — невозмутимым тоном продолжал Минта, — родом из Иранистана. Он учился у самых страшных магов Стигии, если хочешь знать.
— А если не хочу? — прошептал юноша.
Не обращая внимания на последнее замечание своего молодого собеседника, Минта вел рассказ дальше:
— Никто не знает, когда и почему он пришел в Вольфгард. Во всяком случае, прежде его здесь не видели. Не исключено, что он узнал о трудностях, которые возникли у твоего отца…
— Остановись! — попросил Эрингил. — Я не хочу услышать о том, что это мой отец его вызвал. Боги мне свидетели, я никогда не желал огорчать моего отца и если уж сделал это, то лишь потому, что обстоятельства оказались сильнее моего намерения…
— Оставим сейчас твои намерения, — оборвал Минта. — Будем рассматривать только факты, в полном отрыве от наших побуждений. Велорнис появился чрезвычайно вовремя — с точки зрения твоего отца. И, кстати, не думаю, что твой родитель его вызвал: вряд ли он вообще прежде подозревал о существовании этого мага. Нет, Велорнис сам прознал обо всем. За свои услуги он запросил, говорят, немалые деньги — и получил их.
— Странно, что отец согласился принять услуги от колдуна, — задумчиво проговорил Эрингил. — Насколько я его знал, он не слишком-то доверяет магии. Никогда к ней не обращался. Даже целителей не призывает, если в доме кто-нибудь болеет. Предпочитает обходиться домашними средствами. Неужели моя предполагаемая женитьба заставила его пренебречь собственными принципами?
Минта покачал головой.
— О нет, разумеется, нет. Велорнис убедил его прибегнуть к магии, приведя совершенно неотразимый довод. По словам мага, он сам влюблен в эту девушку, в Ульбану. Дескать, он знал ее с самого ее появления на свет, и с той самой минуты, как она открыла глаза и узрела солнце, он уже не сомневался в том, что она предназначена ему в подруги и спутницы. Велорнис изобразил перед твоим отцом муки безнадежно влюбленного, у которого, дескать, собираются отнять невесту.
Вот тогда-то твой отец и дал согласие. А деньги — что ж, просто небольшая сумма на расходы. Всего-навсего пятьсот золотых. Нечто вроде свадебного подарка…
Эрингил с мукой во взгляде уставился на своего собеседника.
— Итак, я узнаю худшее: на Ульбану претендует колдун, обучавшийся в Стигии! Он похитил ее,
