Все шло хорошо до злополучного июля, когда Николай Леонидович в очередной раз решил отправиться с семьей на отдых. Он, привыкнув не тратить деньги, а отдыхать за счет других, как всегда получил двухнедельный тур на прекрасную турбазу нефтезавода от отца одного из двоечников, которому Николай Леонидович поставил тройку. На турбазе ему нравилось классное обслуживание, кирпичные домики с кожаной мебелью и кондиционерами, закрытый пляж с белым песочком. Марина так удивительно загорала, их Николаша резвился в лягушатнике, а сам Николай Леонидович катался на катамаране и наслаждался шашлыками.
Перед тем как уехать на отдых со всей семьей, в том числе и с тещей, Машнэ предстояло решить две проблемы. Первая – держать под неусыпным контролем процедуру приемных экзаменов. Иностранный язык был обязательным предметом для поступления на любой факультет, поэтому просители со всего университета стекались к Николаю Леонидовичу. Его супруга, Марина Васильевна, приватизировала русский язык и, соответственно, сочинения. Они были, пожалуй, одним из самых могущественных тандемов в университете, уступая пальму первенства только ректору и его жене.
С этой проблемой Николай Леонидович разобрался быстро. Оставив на хозяйстве свою заместительницу, Тамару Николаевну Астраханову, заведующую кафедрой английского языка, он мог отбыть на турбазу. Тамара Николаевна, женщина экспансивная, с волосами, похожими на ветви плакучей ивы, была подобием Николая Леонидовича в юбке – такая же хитрая, злопамятная и жадная до денег. Она одновременно занимала должность заведующей кафедры, заместителя декана и была к тому же директором одной из частных гимназий. Дав Астрахановой четкие наставления и потребовав от нее пропустить всех, кого надо, а долю Николая Леонидовича, как всегда, положить в сейф в его кабинете, он задумался над решением второй проблемы.
Это была не проблема, а проблемка. Кто, если он поедет на турбазу со всем семейством, останется дома, будет кормить кошку его тещи и поливать тещины же помидоры, выращиваемые в палисаднике за окном? Николай Леонидович никак не мог выбить у ректора новую квартиру в шикарной высотке в самом центре Староникольска. Декану, как назло, приходилось ютиться в старой трехкомнатной квартире жены в бандитском поселке. Никто из криминальных личностей не решился бы тронуть его квартиру, все знали, что брат его жены «шестерит» у Миши Архангела, однако имелись безголовые подростки и наркоманы, ради дозы готовые продать родную бабушку.
Николай Леонидович, не привыкший к долгим раздумьям, решил эту проблему за счет других. Студенты, а на что они? У него был верный аспирант, Владик Вевеютин, толстопузый крепыш, который ремонтировал Николаю Леонидовичу автомобиль, причем делал все бесплатно и в удобное для декана время. Но у Владика была больная мать! Хотя Николай Леонидович и говорил, что до защиты диссертации никаких свадеб и болезней, все силы науке.
– Я в твои годы сидел ночи напролет! – заявлял он, сверкая глазами, Владику.
Николай Леонидович не обманывал, в бытность свою аспирантом он действительно сидел всю ночь напролет – но не над учебниками или рукописью диссертации, а в ресторанах и кафешках. Диссертацию он вымучил, на защите он выглядел смешно и жалко, не сумев толком ответить ни на один вопрос, и председатель совета, закрыв на это глаза, призвала коллег проголосовать «за».
– Вевеютин отпадает, а жаль, – сказала Марина Васильевна. – Но знаешь, Владик предложил мне хорошую замену. Пусть поживет у нас две недельки его подружка, Олеся, кажется, она у тебя, Коля, пишет курсовую.
– Отличная идея, – одобрил Николай Леонидович. – Конечно, именно Олеся. Как ее фамилия, Гриценко-Проценко?
Вызвав к себе Олесю, Николай Леонидович сообщил ей, что ей предстоит пройти испытание, которое доверяется только избранным.
– Какие у тебя планы на июль? – спросил он у Олеси, и когда девушка ответила, что собирается отдыхать и приходить в себя после тяжелой сессии, декан, пронзив ее взором, произнес: – Ты будешь жить у меня на квартире, заодно работать над дипломом. У меня много материала из немецких библиотек.
– Но, Николай Леонидович, – попыталась возразить девушка. – Я не могу…
– Ты обязана, ты ведь ездила в Кельн на два месяца, а кто тебе поездку организовал? Правильно, дорогуша, именно я! Без меня ты там никому со своим позорным немецким не нужна. За Кельн надо платить!
Он поднял вверх костлявый палец и взглянул на Олесю поверх очков. Девушка тяжело вздохнула. Ничего не поделаешь. Идти против декана она не сможет, ей надо еще год отучиться, а потом свобода… Хотя если она намеревается идти в аспирантуру к Машнэ, то это означает еще три года каторги. Поэтому, не смея возражать Николаю Леонидовичу, Олеся была вынуждена согласиться.
Она прибыла утром в день отъезда в квартиру Николая Леонидовича, куда добиралась на перекладных два с половиной часа. Декан заявил, что она должна быть у него ровно в восемь, так как он с семьей намеревается уехать с утра, когда солнце еще не так палит.
– Молодец, помоги-ка Марине Васильевне вынести кое-какие вещи в машину, – сказал декан, вручая Олесе тяжелый ящик с детскими игрушками.
Через десять минут, когда «девятка» была забита вещами, а Николаша, визжа и брызгая слюной, кричал, что хочет спать, Николай Леонидович давал Олесе последние наставления в темном коридорчике квартиры.
– Компьютером не пользоваться, он тебе не нужен. Спать будешь в холле, на раскладушке, белье Лидия Ивановна тебе оставила. В квартире проводи весь день, я буду звонить и контролировать. Денег я тебе не оставляю, у меня есть картошка и провизия в холодильнике. Но мясо в морозилке не трогай, это соседское. Все понятно?
Олеся открыла чуланчик и с грустью посмотрела на небольшую кучку давно проросшей прошлогодней картошки, над которой вились мошки.
– Вот и брюква, – указал Николай Леонидович на огромный корнеплод, покрытый с одного бока белым налетом плесени. – Ты его или съешь, или выбрось. Корми кошку три раза в день, если пакеты с «Вискасом» закончатся, купи за свой счет, я тебе потом компенсирую. Поливай помидорчики Лидии Ивановны раз в сутки, лучше всего часов в пять-шесть утра, по два ведра под куст. И вот еще что…
Николай Леонидович, облаченный в бермуды и цветастую рубашку, снова пронзил девушку взглядом пираньи:
– На днях проездом будет брат моей супруги, Виктор Васильевич. Он коммерсант, едет с Украины в Москву. Сделает в Староникольске остановку на ночь. Он будет спать в гостиной. Ты его прими и накорми. Мы не в курсе, когда он будет точно, в течение этой недели. Так что ты никуда не отлучайся, у него же нет ключа! Ну, пока!
Декан отбыл, оставив Олесю Гриценко на хозяйстве. Денег не было, продуктов тоже, и даже белье, которое ей выделил Машнэ, было украшено фиолетовыми штампами детского садика, где когда-то работала теща декана.
В квартире профессора Олеся обнаружила несколько ящиков с научной литературой, которая адресовалась факультетской библиотеке, но стала личной собственностью Машнэ.
– Ну вот я и попалась, – сказала Олеся самой себе, когда осталась одна. – Владик, будь он неладен, зачем он предложил меня в качестве сторожа Машнэ?
Ее приятель Владик Вевеютин не скрывал, что инициатива исходила от него.
– Подумай сама, декан тебя запомнит, он будет тебе благодарен. Я и сам в прошлом году у него жил три недели в августе, и ничего. Но у меня же мама больная, сама знаешь, я не могу ее оставить!
Владик, как всегда, желал выслужиться. Работа над диссертацией у него застопорилась, и Николай Леонидович сказал, что если он хочет вовремя защититься, а не загреметь в Чечню, то нужно работать, работать и еще раз работать. Причем подразумевалось – работать на самого Николая Леонидовича…
Брат Марины Васильевны прибыл через четыре дня под вечер. Олеся варила себе гречневую кашу, мешок которой, все равно полученный в подарок, щедрый декан оставил ей на пропитание. Услышав звонок, девушка посмотрела, как и велел Николай Леонидович, в «глазок».
Перед ней возникло массивное, будто высеченное из гранита лицо с челюстью неандертальца, короткая стрижка, увесистая золотая цепь вокруг шеи.
– Это я, Виктор Миловидов. Открывай!
