прозвенел звонок, та с отвисшей челюстью восседала на своем учительском месте, а новичок Леня, положив на ее стол указку, поинтересовался, сможет ли он объяснить в следующий раз своим одноклассникам и другую тему.
Слухи об этом инциденте тотчас расползлись по школе, и Леня в одночасье стал личностью поистине легендарной. Что, конечно же, не могло понравиться Жирняку Сереге и его прихвостням – они были второгодниками, и вся школа, как учителя, так и особенно школьники из младших классов, с нетерпением ждала окончания учебного года, потому что тогда великовозрастные балбесы, задиравшие малышей и дерзившие преподавателям, наконец-то уйдут в ПТУ.
А пока Серега Жирняк, окруженный дружками, шествуя по школьному двору, окидывал взором свое «королевство». Все, кто попадался на его пути, тотчас отводили глаза – никто не хотел стать мишенью для оскорблений или, еще хуже, получить от Сереги в глаз.
Тут в поле зрения Жирняка попал новичок Леня – тот сидел на лавке, на которой в большую перемену восседала обычно шпана и на которую никто без разрешения школьных хулиганов просто так усесться не имел права. Похоже, Леня просто не знал об этом, потому и опустился на свободную лавку (все остальные были заняты), вынул из ранца бутерброд с сыром и колбасой и стал медленно поглощать его, посматривая на сиявшее в лазурном небе золотистое солнце.
– Опаньки! – произнес один из «шестерок» Сереги, долговязый, патлатый, прыщеватый Деня. – И кто это на нашем месте-то расселся?
Серега, важно шествовавший впереди всех, нахмурил густые брови, потряс толстыми отвислыми щеками и, подойдя к Лене, который при его появлении не испугался или, во всяком случае, не подал виду, пробасил:
– Эй, ты, четырехглазый урод! Живо поднял свою вонючую задницу и сдристнул отсюда! Тут наше место! Усек?
Разговоры и игры в школьном дворе тотчас прекратились. Все уставились в сторону Сереги, его шайки и новичка, продолжавшего спокойно поедать бутерброд. Учителей поблизости не было, до начала урока оставалось еще около пятнадцати минут. И это значило, что за четверть часа могло случиться много чего интересного. Все понимали, что сейчас ждет новичка: суровое наказание за то, что он посмел занять лавку Сереги и его дружков.
Потянулись томительные секунды ожидания. Леня медленно прожевал кусок бутерброда и наконец соизволил взглянуть на Серегу Жирняка, который возвышался, подобно скале, перед ним. Лицо главы шайки приобрело оттенок переспевшей сливы – еще бы, ведь новичок вел себя не просто нагло, а супернагло! При появлении Сереги и его свиты требовалось тотчас подниматься. И никто не имел права смотреть им в глаза, а вот Леня дерзко посматривал в выпученные, налившиеся кровью зенки Жирняка.
– Ты что, дятел, оглох? – проорал Серега. – Я тебя спрашиваю, четырехглазый урод!
– В самом деле, жиртрест? – раздался спокойный голос Лени. – Извини, не сразу понял. Думал, что ты разговариваешь сам с собой. Или со своим прихвостнем.
И он указал на одну из «шестерок» Сереги, сумасшедшего Борьку, который тоже был в очках. Борька, тряся головой, задумался над словами Лени, а когда до него дошло, что тот имеет в виду, тотчас полез на него с кулаками. Однако его остановил Серега.
В школьном дворе было очень тихо. Все понимали, что сейчас последует знатная трепка. Ведь новичок не просто занял лавку шпаны, не просто вел себя с Сергеем независимо и нагло, но еще и посмел прилюдно унизить его – назвал его жиртрестом!
Серега действительно выглядел как ходячая гора – огромные руки и ноги, приплюснутая голова, насаженная на мощную шею, и выпирающий живот. Однако никто и никогда не смел хотя бы намекнуть на то, что он слишком толст. Потому что высказывания по поводу своей полноты Серега ненавидел более всего.
– Как ты меня назвал, выродок? – прошипел Серега. – Ну-ка, повтори!
Но Леня молча жевал бутерброд.
Серега, победоносно окинув взором школьный двор, заявил:
– Что, ссышь, дерьмук! Учти, придется за свой базар отвечать. Не завидую я тебе, четырехглазая мразь! Ой, как не завидую! Эй, Деня, почему этот уродец сидит, когда я с ним разговариваю? Он что, правил хорошего тона не знает? Ну-ка, поставь его на колени!
Прыщавый Деня, который, в отличие от Сереги, был чрезвычайно спортивным типом, вразвалочку подошел к Лене и прогнусавил:
– Что, петушок, докукарекался? Серега прав, придется тебе сейчас за базар ответить. Но сегодня я добрый, так что даю тебе возможность самому сделать то, что надо. Ну-ка, быстро встал с лавки, опустился на колени и облизал Сереге ботинки!
И он указал на грязные, давно не чищенные боты Жирняка. Через эту унизительную процедуру пришлось пройти многим, и тех, кто не соглашался, подручные Жирняка принуждали силой.
– Твой приятель-жиртрест не умеет чистить ботинки? – произнес спокойно Леня. – Какая жалость… Впрочем, не все еще потеряно. Пусть отправится в детский сад, там ему самое место, поскольку его ментальный уровень соответствует уровню грудничков. Твой, собственно, тоже, мой прыщастый друг!
Лицо Жирняка Сереги побагровело. Еще бы, новичок во второй раз назвал его жиртрестом! А Деня затрясся, как будто наступил на оголенный провод, – он входил в раж, если кто-то упоминал обильно покрывавшие его некрасивую физиономию угри.
– Сейчас ты у меня не только ботинки лизать будешь, но и дерьмо жрать, четырехглазец! – проорал Деня, кидаясь на Леню. – Но для начала я сниму с тебя твои беспонтовые очочки! Кулаком по морде!
Она занес руку над лицом Лени, явно желая сорвать с того очки и, по всей видимости, сломать их, но тут произошло невероятное – последовало резкое движение, в воздухе что-то мелькнуло, и секундой позже Деня валялся на траве, корчась в судорогах, а над ним, держа поверженного за вывернутое запястье, стоял новичок.
– Эй, больно же! – захныкал «шестерка», с которого тотчас слетела вся спесь. – Ты сейчас мне кость сломаешь, урод!
– Как ты меня назвал? – произнес новичок с приветливой улыбкой. – Запомни, слово «урод» ты имеешь право употреблять только тогда, когда смотришься в зеркало или здороваешься со своим другом- жиртрестом. Договорились? Так договорились или нет?
Видимо, Леня продолжил выворачивать Дене руку, потому что тот прохрипел:
– Договорились, договорились! Только отпусти меня!
– Не знаешь, как ко мне обращаться? – добавил новичок. – Я тебе помогу. Для друзей я Леня, а для таких, как ты, Леонид Витальевич. Так что повтори: «Договорились, Леонид Витальевич!»
По школьному двору прокатилась волна смеха. Еще бы, ведь никто не видел Деню, лучшего спортсмена школы, поверженным. А тут какой-то новичок с такой легкостью справился с ним.
– Договорились, Леонид Витальевич! – чуть не плача простонал Деня.
Леня выпустил его руку, и Деня отполз в сторону, растирая вспухшее запястье. Новичок же опустился на лавку, взял в руки недоеденный бутерброд и вонзил в него свои белые зубы.
Снести такое оскорбление, более того, вызов, брошенный лично ему, Жирняк Серега, конечно же, не мог. Тряся многочисленными подбородками, он подошел к Лене и заявил:
– Четырехглазый, думаешь, ты здесь самый умный?
Леня смерил его взором от головы до ног и со вздохом ответил:
– Вопрос не совсем корректный, однако рискну предположить, что это в самом деле так, жиртрест.
Серега с ревом ринулся на Леню. Все знали, что Жирняк любит наваливаться на жертву всей своей медвежьей тушей, подминая ее под себя и тем самым всегда одерживая верх. Но тут снова произошло что- то невероятное. Новичок, еще мгновение назад сидевший на лавке, вдруг оказался уже позади нее, и Жирняк ударился безразмерным пузом о деревянную поверхность. Затем, совершив молниеносный бросок, новичок оказался позади Сереги и на глазах изумленной и пребывавшей уже в восторге публики впечатал в его необъятный зад свой ботинок. Несколько раз подряд!
Школьники смеялись и гоготали. Понятное дело, они смеялись и гоготали над Серегой. Стерпеть этого Жирняк не мог. Он с ревом поднялся, развернулся, явно желая растоптать наглеца, и тут в живот ему вонзилась нога Лени. А затем последовали два удара кулака в грудь.
