покоя.
Небольшая круглая площадь, на которую выходили ворота нескольких домов, была совершенно пуста. Конан уже прикидывал, не перебраться ли ему через стену, а там будь что будет. Как вдруг бесшумно отворились ворота — ее ворота! — и на площадь вышли два телохранителя в латах и с факелами. За их спинами пугливо жался богато одетый юнец.
Прислонившись к стене неподалеку от ворот, Конан бросил взгляд на юношу. Так вот кто был с Деянирой этой ночью! Этот сопляк ласкал ее прекрасное тело… Ему она отдавалась сегодня-Дикая страсть молодого животного, не терпящего рядом с собой соперника, переполнила варвара, ярость горячей волной разлилась по телу, напрягла живот, сжала в кулаки руки. Ноги сами напружинились для прыжка, — и вот он уже стоит перед стражниками, обнажив меч и яростно сверкая глазами. Вид разъяренного киммерийца был настолько страшен, что даже видавшие виды стражники в первый момент растерялись. Конану этого оказалось достаточно, чтобы двумя взмахами меча перерубить факелы — и вот они уже с шипением гаснут, отброшенные в сторону…
Маленькая площадь огласилась звуками боя. Хриплые выкрики, звон стали, стоны — все это было привычно, и горожане затаились, думая лишь о своей безопасности.
Но длилось это недолго, И вот уже Конан, тяжело дыша, смотрел на то, что осталось от двоих дюжих стражников — разбросанные обломки доспехов, мечи, изрубленные тела… Его взгляд различил у стены шевельнувшуюся тень. Гнев вспыхнул в нем с новой силой.
Конан подскочил к стене и за плащ выволок на середину площади дрожащую фигуру. Луна, выглянувшая из-за облака, осветила бледным светом молодое, искаженное ужасом и ненавистью лицо, богато изукрашенную одежду. Гнев и презрение смешались в душе варвара. Этот сопляк не стоил того, чтобы марать об него клинок!.. Но внезапно тот, опомнившись, выхватил меч — и бой закипел с новой силой.
Хоть Конан и думал с презрением, что богачи в своих дворцах не имеют понятия о настоящих битвах, теперь ему пришлось убедиться в обратном. Его противник, легкий и гибкий, молниеносно парировал удары, нападал ловко и уверенно, его меч нанес Конану несколько чувствительных царапин. Такой противник внушал уважение, такой бой приносил наслаждение, и Конан, забыв о Деянире, весь отдался битве, ничего другого не видя и не слыша.
Постепенно юноша, более хрупкий и изнеженный, стал уставать, его удары сделались менее точны. И вот последний вскрик — и меч торчит в его груди… Конан выдернул клинок, вытер его об одежды противника, убрал в ножны и собрался было уносить ноги. Но тут его взгляд упал на богато расшитый кошель на поясе убитого. Вот и добыча, можно будет повеселиться, ночь еще только началась!.. Неслышными шагами Конан двинулся прочь, держась в тени стен.
На постоялом дворе, как обычно, шла разгульная жизнь. Хозяин только успевал поворачиваться. В воздухе висела плотная завеса дыма, тянущегося от жаровни, пахло горелым мясом, кислым вином, разгоряченными телами — но никто этого не замечал. Кто играл в кости, кто тянул вино, кто рассказывал о своих похождениях, вызывая взрывы хохота и одобрительные возгласы. Возле самых удачливых увивались девушки — это был их промысел, их работа.
Конан вошел в харчевню и осмотрелся в поисках свободного угла. Несколько приятелей подняли головы от кружек, и, увидев его порванную одежду, запачканную кровью, заулыбались:
— Ого, наш северянин опять угодил в переделку! Ну как, есть добыча?
Конан потряс кошельком, и хозяин немедля бросился расчищать столы, спихивая на пол самых пьяных постояльцев. Киммериец, довольный, опустился на скамью, девушки с двух сторон повисли у него на шее, и гулянка началась с новой силой.
Почти до рассвета гудел постоялый двор. Но вот гуляки расползлись кто куда, зал потихоньку опустел. А Конан все еще сидел, пил вино и вспоминал недавний поединок. Руки еще помнили напряжение схватки, глаза угрожающе щурились… Ничто не доставляло варвару такого наслаждения, как хорошая драка, ощущение опасности и риска!
Вдруг кто-то потянул его сзади за тунику. Ткань прилипла к ране, ощущение было не из приятных, и Конан резко повернулся, чтобы как следует проучить наглеца. Но кулак, занесенный для удара, застыл в воздухе. За спиной у него стоял карлик, ненамного выше половины человеческого роста. Его одежда — туника, сандалии, пояс, на котором висели меч и кинжал — выглядела нелепо на столь несуразном существе… однако смех застрял в горле у Конана, когда он внимательнее разглядел незнакомца.
Квадратное короткое туловище карлика напоминало кряжистый пень. Руки, непомерно длинные, и ноги, слишком короткие для взрослого человека, играли буграми мышц, выдавая огромную силу. Голова сидела прямо на плечах, космы волос непонятного цвета свисали на грудь. Лицо же, крупное, с орлиным носом, твердыми губами, лохматыми бровями над маленькими живыми глазами, было лицом воина и невольно внушало почтение.
— Ты — Конан-киммериец? Меня зовут Зурр-аль-Асар. Мне говорили, ты берешься за самые рискованные дела и всегда выполняешь то, что обещал. Такой человек мне и нужен. Как ты смотришь на то, чтобы провернуть вместе со мной одно дельце? Внакладе не останешься, обещаю.
Конан с сомнением хмыкнул, глядя на коротышку. Что-то насторожило его в речи и манерах незнакомца — но в голове гудело от выпитого, и сосредоточиться на столь смутных ощущениях было трудновато. К тому же он давно сидел на мели, ничего стоящего пока не подворачивалось. Почему бы не послушать, что ему предложат? В конце концов, уже не раз и не два самые интересные приключения начинались для него именно таким образом.
Он плеснул карлику вина из кувшина и пожал могучими плечами.
— Рассказывай.
Все тем же уверенным, не терпящим возражений тоном, что с самого начала так не понравился Конану, тот начал говорить:
— Ты поедешь со мной. Когда будем в горах, я расскажу тебе, что нам предстоит сделать. А пока…
— Постой, постой! — с громовым хохотом перебил его киммериец. — Так твое дело не в городе? И ты хочешь, чтобы я тащился с тобой невесть куда, в какие-то горы?! Да никакого золота не хватит, чтобы выманить меня из Шади-зара! Здесь у меня есть все, что мне нужно. И уезжать я никуда не собираюсь.
Коротышка выглядел обескураженным.
— Но ты даже не выслушал меня до конца! Тебя ждет богатая награда. Ты ничего не слышал о сокровищах монастыря…
— Сокровища! — Конан рассмеялся пуще прежнего.— Да у меня здесь каждую ночь свои сокровища! Ты бы лучше…— Он не успел договорить, прислушался… И вдруг схватился за меч и бросился к выступу стены за жаровней.
Несколько до зубов вооруженных стражников ворвались в харчевню, двое встали у двери, никого не выпуская, а один, в сверкающих доспехах, с богато украшенной рукояткой меча, подошел к хозяину и, схватив его за грудки, заорал:
— Ты, гнусная скотина, содержатель воровского притона, говори немедленно, кто сегодня ночью шлялся по городу! Убит сын наместника, и чувствую я, что твои молодцы кое-что знают об этом! — Тут его взгляд упал на стол, за которым только что сидели Конан и карлик, стражник вскрикнул и отшвырнул хозяина. Шагнув в сторону, он схватил богато расшитый кошелек, уже почти пустой.
— Кошелек с гербом наместника! Ты, покрыватель убийц и воров, ответишь головой, если не скажешь, кто платил тебе этими деньгами! — И он занес меч над скорчившимся в углу хозяином. Тот дрожащей рукой указал в угол, где прятался Конан. Понимая, что пора уносить ноги, Конан изо всех сил надавил плечом выступающий камень за спиной. Часть стены плавно отодвинулась в сторону, и открылся узкий темный ход. Юноша давно знал о нем, но пользовался им впервые. Вдруг Конан услышал за спиной чье-то хриплое дыхание, схватился за меч — и в эту минуту камень встал на место, оставив их в полной темноте.
— Убери меч, это я, Зурр-аль-Асар! Мне тоже незачем встречаться со стражниками. Пойдем посмотрим, куда ведет эта нора!
В узком коридоре было темно, хоть глаз выколи, но Конан как будто кожей чувствовал, где начинаются
