Рядом с распахнутыми воротами последний уцелевший стражник что-то делал с черным камнем, вмурованным в белую кладку стены. Внезапно камень выскочил из своего гнезда, и демон с криками исчез, превратившись в сизое облачко. А из черного отверстия стали выползать клубы тумана, похожего на тот, в котором оказался Конан, когда только что попал в Шаиссу. Еще несколько мгновений – и туман скроет от них все.
Конан рванулся вперед, подталкивая кашляющего и задыхающегося старика. Он и сам почувствовал невыносимое жжение в горле, из глаз полились слезы, мешая видеть еле просвечивающие в клубах едкого тумана черные створки ворот. Они уже совсем расплывались перед глазами, ноги дрожали и подкашивались, но мысль, что они вот так, за здорово живешь, рухнут здесь, всего в нескольких шагах от спасения, породила в душе киммерийца новую горячую волну ярости. Слезы вскипели и высохли на глазах, ноги обрели былую упругость, и он, волоча под мышки скорчившегося от кашля Калтуса, в несколько прыжков достиг ворот. Створки, дрогнув, со скрипом стали медленно закрываться, грозя раздавить их, как заблудившихся лягушек. Еще один мощный прыжок – и Конан повалился на землю, прямо на Калтуса. Ворота с грохотом захлопнулись за спиной.
Воздух со свистом вырывался из обожженного горла, король попытался отползти от старика, чтобы дать ему отдышаться, но сил уже не было.
Старик сам, кашляя и отплевываясь, с трудом вылез из-под уткнувшегося в песок Конана, шатаясь, встал на колени и, смахивая с обожженных глаз едкие слезы, прохрипел:
– Ко мне! Махгран! Ко мне!
Из-за белой стены густыми клубами валил черный дым вперемешку с сизыми хлопьями ядовитого тумана. Но вот дым прорезала ослепительная вспышка, и над городом, очертив крутую дугу, взмыла сияющая полоска белого огня. Покружив на месте, как бы танцуя победный танец, меч падающей звездой ринулся вниз и, рассыпая искры, ткнулся костяной рукояткой в ладонь старого Калтуса и замер.
Конан, сплевывая горькую слюну, медленно встал и, с восхищением глядя на светящийся в руке Калтуса меч, сказал:
– Да, с таким оружием нигде не пропадешь! Смотри-ка, вернулся по первому зову, как верный пес! Слушай, старина, если мы выберемся отсюда живыми, уходи из Киммерии и иди ко мне на службу! С таким мечом можно не бояться за целое королевство!
– Ну, нет, король, со своим королевством управляйся сам, а я свою родину не покину! Разыщу родню, какая осталась, научу управляться с оружием смышленого парнишку из нашего рода и передам ему меч, чтобы он охранял наши края от врагов… Нет, король, я останусь в Киммерии!
– Знаешь, я и не ждал от тебя других слов, а предложил просто так, на всякий случай… Слушай, а эта проклятая Шаисса так и будет тут торчать веки вечные?! Моя бы воля – стер бы ее с лица земли!
– Будь моя воля – и я бы здесь камня на камне не оставил! Эй, эй, куда ты?! – Калтус попытался ухватиться за рукоять выскользнувшего меча.
Но огненная полоска, ярко засиявшая в наступающих сумерках, снова помчалась к городским стенам. Как выпущенная из гигантского лука стрела, пылающий меч носился вокруг стен Шаиссы, и молнии с треском срывались с его острия. Вскоре все стены вспыхнули призрачным голубым пламенем, взметнувшимся сплошным столбом прямо в небеса. Несколько мгновений пылало это невиданное пламя, от грома и треска заложило уши, потом пламя свилось в клубок и умчалось вверх, в чернеющее небо. Стало тихо. Где-то высоко-высоко, среди проступивших звезд, еще мелькала крошечная голубая точка. Но вот исчезла и она.
Там, где только что стоял город демонов, колдунов и оборотней, больше не было ничего. В тусклом свете ущербной луны кое-где виднелись кучки камней и небольшие деревца с постукивающей на ветру листвой. И посреди этой дикой пустыни сиял до половины вонзившийся в землю чудесный Меч – Сокрушитель Демонов.
Бережно вытащив его из земли и полюбовавшись, как гаснут на холодном стальном клинке последние искры, Калтус вложил волшебное оружие в ножны, и устало сел под деревом.
Конан с удовольствием пристроился рядом и наконец-то задал вопрос, который не давал ему покоя:
– Слушай, что я хотел тебя спросить, пока мы еще здесь… Что это за штука такая – Большая Колючка, которую все так боялись?
Калтус вдруг расхохотался и долго не в силах был произнести ни слова. Конан, не понимая, смотрел на него, но вдруг песок рядом со стариком завертелся маленьким смерчем, потом воронка стала расти, и вот уже его подхватил настоящий вихрь, не потревоживший ни песчинки у ног Конана. И сквозь вой ветра Конан услышал:
– Я и сам не знаю, что это такое! Я ее никогда не видел! А кто видел, те не возвращались! Эге-ге-гей! Проща-а-а-ай!
Теперь Конан сидел совершенно один в голой чужой пустыне, под немыслимым деревом с каменными листьями и ждал, что же будет дальше. Он не собирался никуда идти, справедливо полагая, что теперь, после таких трудов, колдун сам должен побеспокоиться и доставить его обратно.
Но кругом было тихо, беззвучно проплывали в вышине тонкие облака, временами набегая на тонкий серп луны. Конану вдруг захотелось разглядеть свою добычу, то, из-за чего на них ополчился весь город.
Ничего особенного, простой оловянный кубок. Но почему-то так не хочется выпускать его из рук… Выпить бы из него доброго вина!
Конан прикрыл глаза, представляя запах и вкус своего любимого красного вина, но тут налетел холодный ветер, пробирая его до костей, и вот уже его закружил вихрь, пронося над безжизненной землей…
Он не сразу понял, что вновь стоит в башне, так закрутил и заморозил его бешеный ледяной поток. Закоченевшие руки прижимали к груди теплый, почти горячий кубок, который и не позволил Конану окончательно замерзнуть. Живительное тепло из ладоней растекалось по всему телу, как то самое вино, о котором он только что мечтал.
– Ну, король, ты, я вижу, хорошо развлекся? Я же тебе говорил, что скучать не придется! Это тебе не камни таскать и червей кормить, это – Шаисса! Жаль, что ее больше нет… Зато кубок здесь… Ну, что же ты стоишь как столб, давай его сюда! – Колдун протянул руку, и Конан, ругнувшись сквозь зубы, нехотя отдал оловянную чашу ему.
Глаза короля горели ненавистью, которую уже ничто не могло погасить, но маг, поглощенный своим талисманом, не обращал на своего пленника никакого внимания. В руках чародея мерцала тусклым золотом половина шестиугольного диска, и он нежно поглаживал ее жадными пальцами.
Потом, вспомнив про Конана, поднял темные глаза и глухо сказал:
– Все… Иди… День твой! Хочешь – веселись, хочешь – спи. Так и быть, я тебе мешать не буду. Мне почему-то кажется, что ты сможешь… – Он махнул рукой, и стены закружились в бешеном хороводе.
Снова перед глазами мелькнула орущая и галдящая Шаисса, и все пропало.
Глава восьмая
Громкий стук разбудил его. Открыв глаза, король увидел резной с позолотой потолок спальни, узорный полог у изголовья, солнечные блики на стене. И снова услышал громкий стук. Ну конечно, солнце давно встало, Дамунк встревожен, стража вот-вот начнет ломать дверь.
Вот уже три ночи у его дверей стоит караул, вот уже три ночи почти не спят Дамунк и Имма, готовые броситься ему на помощь. Проклятый колдун! Конан еще никогда не чувствовал себя таким униженным. Он, добившийся королевской власти, победивший столько врагов, в том числе и магов, сейчас, как купленный по дешевке раб, рискуя жизнью, добывает свободу этому исчадию бездны! Проклятие!
Весь день король не находил себе места от душившей его бессильной злобы. Он пойман, крепко пойман
