монетах с профилем Ездигерда. Деньги предназначались в для выплаты жалованья солдатам. Обычно в таких случаях казну везли прямо в Хоарезм в сопровождении целой армии. Но на этот раз почему-то сделали крюк, да еще какой, и к тому же задержали ценный груз в пограничном форте, отослав обратно в Аграпур, значительную часть конвоя.
И Конан успел об этом узнать!.. Когда? Тут Радхару пришло в голову, что все его тщательно разработанные планы, которыми он так гордился, весь его многодневный труд над картами, на которых он вычерчивал паутину линий, чтобы с достоверностью определить, где появится киммериец, все это было впустую. Несложно было догадаться, что Конан узнает о золоте в форте и стянет свою армию поближе к нему. Почему-то Радхару такое решение и в голову не пришло.
Шпион понял, что только по чистой случайности его встреча с киммерийцем состоялась. Это был такой удар по профессиональной гордости, что ему захотелось напиться.
— Да,— кивнул Конан.— Это форт Дугари.
— А! — с тоской произнес Радхар, но мозг его продолжал работать, лихорадочно соображая, как дальше себя вести. И тут его осенило! — Так, значит… — медленно произнес он, небрежно отбрасывая пергамент.— Значит, ты узнал?..
Прищуренные глаза Серого вонзились в варвара, как два илбарских кинжала, на скулах заходили желваки.
— Узнал — что? — усмехнулся Конан.
— Послушай, Конан, форт Дугари чуть ли не единственное место во всей округе, где туранцы могут нас не боятся. Там происходит обмен пленных, платят выкупы и свозятся налоги со всех приморских земель. Форт нужен всем! Найди мне вескую причину, чтобы брать его штурмом.
— Мне кажется, что ты ее знаешь,— с усмешкой бросил северянин.
— Знаю. Как и ты.— Радхар растянул губы в загадочной ухмылке.
Взгляд синих глаз киммерийца оставался насмешливым, карие глаза туранца смотрели зловеще, но на его лице ясно читалось разочарование.
— Брось, друг! — он хлопнул Серого по плечу.— Там всем хватит.
— Откуда ты узнал? — по-прежнему хмурясь, спросил Радхар.
— У меня надежные сведения,— уклончиво ответил киммериец и засмеялся.— Забавно, если выяснится, что и ты пользовался тем же источником, что и я.
«Сомневаюсь,— подумал шпион. Ему это было известно от самого Ездигерда.» Вслух же добавил:
— Я планировал напасть на форт на следующий день после нашей встречи. Но не получилось, как видишь. Возможно, золота в форте уже нет.
— Оно там,— успокоил его северянин, сверкнув белозубой улыбкой.— И будет там еще три дня. Успеем.
Радхар мигнул раз, потом другой. Все это сильно попахивало колдовством, если только киммерийцу не выдал тайну главный казначей королевства. Ну, и полетят же головы, когда Ездигерт об этом узнает.
— А как ты со своей сотней собирался брать штурмом Дугари? — спросил Конан.— Ты храбрец, я знаю и люди твои — хорошие бойцы, но ведь вы не сумасшедшие, верно? На что ты рассчитывал?
— Вот на это! — Радхар похлопал себя по лбу.— Прежде всего, на свою голову, друг. А кроме того, со мной сейчас не все люди. У меня еще около трех сотен в разных местах, но я решил проникнуть в форт, имея всего пятьдесят человек. План, который придумал я, не требовал присутствия большой силы… сейчас я, конечно, пошлю гонцов, пусть остальные подтягиваются. Если будем брать форт штурмом, то каждая сабля пригодится.
— Да, конечно,— кивнул Конан.— Но погоди! Расскажи мне о своем плане. Если можно обойтись меньшими силами, то зачем зря класть головы?
Радхар глубоко вздохнул. Он выиграл: гонца можно посылать в открытую, не боясь дозоров, пора Карбату затягивать петлю на горле проклятых разбойников.
Все дело упростилось до смешного. А что касается Конана, то величайшему шпиону Империи ничего не стоило за несколько мгновений придумать вполне правдоподобный ответ.
— Подземный ход,— коротко бросил Серый и залпом осушил кубок, стоявший на столе. Язык и небо, почти потерявшие чувствительность, тем не менее не подвели: в кувшине находилось прекрасное аквилонское вино. Шпион изумленно уставился на дно сосуда.
— Слезы Деркэто! — воскликнул он, не в силах сдержаться.— Конан, это вино надо смаковать, а не пить как воду!
— Да, вино неплохое,— согласился киммериец.— Но давай ближе к подземному ходу.
Радхар взял пергамент, и несколькими уверенными штрихами обозначил то, чего на самом деле не было и в помине. Окрестности Дугари он знал, как свою бороду, поэтому, недолго думая, выбрал направление, с его точки зрения, наименее подозрительное. У него не было причины считать, что киммериец знает местность хуже, поэтому он не колебался и поместил начало подземного хода туда, где сама природа позаботилась о его потаенности.
— Здесь скалы, настоящий каменный лабиринт. Вход в подземелье — просто трещина в гранитной стене, к тому же скрытая давним обвалом. Кто не знает — никогда не найдет. Туннель узкий, лошадей не провести, так что придется лиги полторы идти пешком. А вот, где находится выход, этого даже я не скажу. Знаю только, что за стеной форта, но где именно…
Серый развел руками.
— Это ничего, вылезем, а там разберемся,— бодро ответил Конан. Синие глаза северянина горели азартом.— Клянусь Кромом, приятель, сама судьба свела нас с тобой!
Радхар мрачно улыбнулся. «Как любят варвары все списывать на судьбу,— подумал он.— Если бы не приказ Ездигерда и не мой тщательно разработанный план, то мы бы с тобой никогда не встретились, киммериец. Во всяком случае, не при таких обстоятельствах. Нет, друг Конан, на этот раз судьба здесь не причем.»
Вскоре Радхар покинул шатер северянина. Конан же еще долго сидел, задумавшись над куском пергамента, а потом с легким сердцем лег спать.
Он проснулся внезапно, как от толчка, мгновенно овладевая мыслями и чувствами. Способность спать по-звериному чутко не раз выручала его. Здесь кто-то рядом был.
Ладонь киммерийца сжала рукоять сабли, с которой он не расставался даже в постели. Чуть приоткрыв глаза, Конан быстро осмотрелся вокруг. В шатре явно не хватало света, несмотря на то, что в жаровне еще тлели угли.
Варвар, видевший в темноте как кошка, смог различить в почти абсолютном мраке лишь неясную тень от центрального столба, поддерживающего свод шатра. Собственно говоря, в палатке больше ничего и не было: ели и спали на полу, на дорогих коврах, с которыми пришлось расстаться какому-то вендийскому купцу. Походный сундучок, в котором хранилась войсковая казна и личные вещи Конана, стоял в изголовье.
Конан никак не мог понять, что же его разбудило. Стояла ночь, лагерь спал.
Утомленные пьянством разбойники сегодня рано угомонились, понимая, что нужно набраться сил перед грядущими событиями. Издалека донесся крик дозорного, потом приглушенный расстоянием смех.
Все было спокойно, но Конан привык доверять своим чувствам. Поэтому он лежал, не шевелясь, с виду крепко спящий, в действительности же в любой миг готовый к действию.
Вдруг он насторожился. Легкое движение, как полет паутинки, и такое же бесшумное. Чья-то невесомая тень скользнула к выходу из шатра. Через мгновение Конан был на ногах. Клинок коротко свистнул во тьме. Конан, повинуясь неожиданному порыву, в последний момент решил не наносить смертельного удара. Ночному гостю, кем бы тот ни был, сказочно повезло — на таком расстоянии киммериец никогда не промахивался. Одновременно варвар пихнул ногой на еще рдевшие угли лежавший рядом пук хвороста, сразу же вспыхнувшего с веселым треском.
— Кром! — изумленно выдохнул киммериец, увидев того, кто незваным проник в его палатку.
Прищурившись от неожиданного света, на расстоянии вытянутой руки от него, замерла женщина,
