– О чем вы говорите? Вы не сказали бы вразумительней?
– Зачем? Либо вы и так знаете, о чем речь, либо в игре замешан еще кто-то. Поступайте по вашему усмотрению.
И я положил телефонную трубку.
На следующее утро я выпил чашку кофе и запихнул в себя сэндвич с сыром. Как-то и завтрак, и Санта- Моника отбивали у меня аппетит. Не давала покоя мысль, что кто-то идет по моему следу.
– Вот так бывает с тем, кто отходит от своих принципов! – бранил я себя, ожесточенно сражаясь с сэндвичем. – Если за мной следит только Джиральдини, то мои дела не хуже, чем до сих пор. А что, если в меня вцепилась какая-нибудь конкурирующая фирма? Ведь я, по сути дела, не знаю, в какую игру играю. Что Джиральдини не сказал правды – это верняк. Так в чем же может быть правда?
Я с трудом осилил сэндвич и поплелся в книжный магазин напротив. Купил карту Санта-Моники и вернулся в комнату.
Я поудобней устроился в кресле и задумался. Ну-ка, посмотрим, какие плоды принес прошедший день.
Во-первых, – начал я выстраивать все по порядку, – самое важное, что я узнал, это то, что малыша не только привозили на автомобиле, но и, предположительно, приводили иногда пешком в заведение Харрисона. А значит, это учреждение или что там еще, которое опекало ребенка, не может находиться далеко от заведения Харрисона. То обстоятельство, что мальчика все-таки могли привозить на такси, только ни миссис Мантовани, ни другие сестры этого не заметили, я пока не хотел принимать во внимание. Над этим я еще успею поразмышлять, если мое первое предположение не подтвердится.
А сколько же в состоянии пройти пешком мальчик ясельного возраста? – ломал я голову и впервые пожалел, что у меня нет детей. Правда, хорош бы я был, если бы они у меня были… Куда бы я их дел, вот хотя бы сейчас?
У меня, естественно, не возникло и мысли, что ребенок предполагает и наличие мамы, каковой, по заведенному порядку, обычно является жена.
Итак, – терзался я над вопросом, – сколько же может пройти пешком ясельный ребенок… Предположим хороший, погожий день, весенние цветы распускаются. В воздухе пчелки жужжат, на берегу речушки. – Тут я яростно потряс головой, отгоняя эти лирические мысли. – Итак, сколько может прошагать ребенок такого возраста?
Поразмышляв немного, я решил, что около мили. Это меня весьма устраивало как вполне разумное расстояние.
Я расстелил карту на столе, вынул свой перочинный нож и, раскрыв оба лезвия, превратил его в циркуль. Кончик меньшего лезвия я воткнул в самый центр заведения Харрисона, а большим описал вокруг него окружность, каждая точка которой находилась на расстоянии одной мили от центрального корпуса.
Описав окружность, я убрал нож и принялся рассматривать, что в ней находилось. Следует признать, такого, что могло бы возбудить мое подозрение, там было досадно мало. Всего-навсего шинный завод и прачечная. Больше ничего.
Я почувствовал некоторое разочарование. Если верить миссис Мантовани, непохоже было, чтобы малыша таскали туда-сюда рабочие, делающие резину, или работники прачечной. Конечно, там есть и здания под конторы, а в этих последних служащие, белые воротнички. Но все это мне не очень нравилось.
Я как раз задумался над этим, когда зазвонил телефон. Мысленно подбодрив себя, я потянулся за трубкой. Я бы не удивился, если бы на том конце провода раздались угрозы, что меня ликвидируют.
Но к моему великому изумлению на проводе была миссис Мантовани.
– Доброе утро, мистер Нельсон, – прощебетала она, – не сердитесь, что я звоню так рано. Как вы знаете, я через несколько дней уезжаю из города, а ночью я вспомнила кое-что.
– А именно?
– Это касается маленького Ренни.
Мне сразу стало легче.
– Искренне признателен вам, миссис Мантовани. Любая мелочь может оказаться важной. Из меня так и сыпались любезности.
– Правда, я не знаю… Может быть, это не имеет никакого значения. Даже очень вероятно.
– Этого никогда не знаешь, миссис Мантовани.
– Ну, хорошо. Я припомнила, что с маленьким Ренни однажды произошел несчастный случай.
– Несчастный случай?
– Не тяжелый. Кажется, он всего лишь свалился с лестницы. Я уже не могу припомнить как следует.
– Понимаю.
– Мне пришлось отвести его к врачу. Он очень плакал, и мы боялись, что он сломает себе что- нибудь.
– Ага.
– Недалеко от заведения Харрисона была поликлиника. В нескольких сотнях метров. Поэтому-то в заведении не было своего врача. Если была необходимость, мы просто вызывали его по телефону.
– Вы же говорите, что отвели ребенка туда.
– Да, потому что нужно было сделать рентгеновский снимок. А рентген был только в поликлинике. В заведении не было.
