– Очень хорошо сделали, – сказал я с облегчением.
– Мистеру Фитцджеральду все это не нравится, – сказал он жалобно. – Хочет избавиться. А я с удовольствием… вы понимаете, не так ли?
Еще бы я его не понимал. За эти годы он так привязался к вещам, что теперь у него было чувство, словно его лишают личной собственности.
– Мистер Кох, – попробовал я его утешить, – я пока только посмотрю, что тут осталось из вещей профессора Силади. Может быть, мы приедем за ними только в следующем году. Но прошу вас, не проговоритесь вашему шефу.
Он с благодарностью махнул мне костылем.
– Мне вы можете доверять. Но все равно всему конец, Все увезут на свалку и сожгут.
Мы медленно шли вдоль длинных рядов полок.
– Это принадлежало геофизикам, – показал он вперед, – а вот то – специалистам по информатике…
– Я хотел бы покопаться в вещах археологов, – сказал я с некоторым нетерпением.
Похоже, он почувствовал по дрожанию моего голоса, что мне надоела его болтовня, и немедленно превратился в чиновника,
– Прошу вас, мистер Нельсон, следуйте за мной. Вещи Института археологии находятся в конце помещения. Как вы видите, к каждому предмету я прикрепил бирку. На бирке указаны основные сведения о найденной вещи: такие как ширина, высота, что вещь собой представляет и т. п. Естественно, в зависимости от предмета я приводил каждый раз другие параметры. Где было возможно, я устанавливал имя владельца и размещал эти предметы отдельно от вещей других владельцев. А где такой возможности не было…
Он продолжал трепаться, а я уже обратил внимание совсем на другое.
А именно, на одну бирку, которая белела на высоте моих плеч, аккуратно приклеенная к торцу полки.
И на бирке была одна-единственная короткая фраза: «Имущество Петера Силади».
На первый взгляд отмеченное биркой представляло собой бесформенную груду бумаги. Однако, присмотревшись внимательней, я увидел, что эта куча состоит из тетрадей с листами, скрепленными проволочными спиралями, перекидных календарей, перетянутых бечевкой связок бумаг и нескольких книжечек в твердых обложках.
Тут где-то в глубине моей души сработал некий прибор наподобие счетчика Гейгера. Он начал пощелкивать, и это пощелкивание означало: смотри в оба вон на ту кучу.
Билли тем временем закончил разглагольствовать и молча наблюдал, как я все ближе приглядываюсь к бумагам.
– Имущество Петера Силади, – пробубнил он многозначительно.
– Я хотел бы посмотреть эту кучу, – вымолвил я не терпящим возражения тоном. – Мой поручитель ищет какие-то записи…
– И поэтому он прислал частного сыщика? – спросил Вили и прислонился спиной к полкам напротив.
Я невольно насторожился. Не такой уж он дурак, – этот малютка…
– Как вы сказали? – спросил я и подступил к нему поближе.
– Меня вы не надуете, – попытался он придать твердости своему голосу.
Я подошел к нему вплотную и быстрым движением выхватил один из костылей. Он взвизгнул и чуть ли не намотался целиком на другой костыль. Как гигантская змея на ветке дерева в фильмах Уолта Диснея.
– Это что еще за театр?
– Пятьдесят зеленых – и ваше все, что захотите.
– Оно и так мое.
Он еще плотнее намотался на костыль и сверкнул на меня глазами, полными ненависти.
– Если не получу пятьдесят бумажек, подниму тревогу.
– Это будет твое последнее движение, Билли…
Так мы и стояли друг против друга; я видел, как он дрожит от страха и жадности.
Затем я сделал вид, что передумал. Но самое странное заключал ось в том, что я действительно передумал.
Я протянул ему костыль.
– Получай, Билли. Вижу, есть в тебе деловая жилка. Люблю таких парней, Билли. Я думаю, мы можем с тобой заключить сделку.
Он взял костыль дрожащей рукой.
– Что бы вы хотели?
Я близко наклонился к нему, словно опасаясь, что кто-нибудь сможет услышать мой голос в лабиринте.
– Где находится защитная одежда, Билли? Он мотнул головой куда-то вдаль.
– Там.
