— Я ваш телом и душой. Спасите Дженни, затем возьмите мою жизнь.
— В таком случае,— с непоколебимой энергией произнес Фанфаро,— приготовимся к ожесточенной борьбе. Сегодня же я уведомлю обо всем графа, который будет здесь через три дня, и к этому времени мы должны встретить его словами: «Граф, ваш сын нами спасен!».
— Тысяча чертей! — вскричал зуав.— Мы это выполним, или я прострелю себе голову!
— Итак, за дело,— сказал Фанфаро и поднялся.— Вы, Ансельмо, пройдете в мой кабинет, мне необходимо еще кое о чем вас расспросить…
Он обратился к помешанной-и положил ей на голову руку.
— Кто вы такая и как вас зовут? — спросил он.
Старуха покачала гололвой и с идиотским смехом ответила:
— У меня нет имени, я умерла!
13. Гонтран и Кармен
Поцеловав впервые Кармен, Гонтран де Собранн стал другим человеком. Он осознал, что с этой минуты всецело принадлежит обожаемой им девушке и решил объясниться с ней окончательно.
«Медлить нельзя! — сказал он сам себе.— Я отправлюсь к ней и открою ей свое сердце»…
В это время в дверях показался слуга.
— Что тебе надо? — спросил художник.
— Час тому назад к вам приезжала дама,— ответил слуга.— Вас не было дома, и она оставила письмо.
Подав письмо, лакей удалился.
Де Собранн вскрыл розовый надушенный конвертик и прочел следующее:
«Мой добрый друг! Простите мне это фамильярное обращение, но дело приняло серьезный оборот, и в письме я вам объяснить ничего не могу. Мне необходимо немедленно повидаться с вами. Жду вас сегодня вечером к одиннадцати часам.
Позвоните с бокового подъезда. Вас встретит моя камеристка. Приходите обязательно. От этого свидания зависит наша судьба и участь тех, кто дорог вам. Кармен де Л…»
Гонтран был поражен содержанием письма. В назначенный час он был на месте.
Камеристка с лукавой улыбкой ввела его в будуар и удалилась. Минуту спустя в комнату вошла Кармен. В скромном черном платье, с бледным лицом, она была обворожительна.
Гонтран с почтительным поклоном подошел к ней. Кармен протянула ему руку.
— Благодарю, что вы пришли,— сказала она.— Я не смела надеяться…
— Нет, и вам не грешно сомневаться во мне? В том, что я послушаюсь вас?
— Нет, я не сомневаюсь в вас,— с грустной улыбкой ответила Кармен,— и сейчас же докажу, насколько я доверяю вам.
Она придвинула Гонтрану стул, а сама опустилась на кушетку. Наступило томительное молчание… Вдруг Кармен подняла голову и в упор взглянула на художника.
— Любите ли вы меня, Гонтран? — спросила она.
— Люблю ли я вас? — прошептал де Собранн.— Но разве с того вечера…
— Когда я поддалась влечению сердца, да? Но знайте, вашей женой я никогда не буду.
Гонтран встал.
— Вы звали меня только за этим? — горько спросил он.
— Женой вашей я никогда не буду,— повторила Кармен,— потому что вы честный человек, а я… недостойна вас.
— Что вы говорите, Кармен?
— Я люблю вас,— продолжала молодая женщина,— горячо и беззаветно люблю, но я не имею права. Мне нельзя вас любить.
Она склонила голову, и крупные слезы покатились по ее лицу.
— Вы плачете?
— Да, я плачу, оплакивая мою загубленную молодость и опозоренную жизнь… Да, Гонтран, не быть мне вашей женой, забудьте об этом…
— Почему же?
— Потому что я не дочь, а любовница господина де Ларсанжи.
Болезненный крик вырвался из груди Гонтрана, и он закрыл лицо руками. В таком положении он выслушал грустную историю той, которую полюбил.
Окончив свой рассказ, Кармен сообщила Гонтрану о заговоре, направленном против виконта, в котором участвовали Ларсанжи и синьор Фаджиано.
— Вы видите теперь,— заключила она,— что я позвала вас недаром.
— О нет,— вскричал молодой человек.— Не знаю, как и благодарить вас! Конечно, в вашем рассказе я не все уяснил себе, но со временем… Виконта Сперо я люблю как брата… для его спасения охотно пожертвую жизнью. И горе тем, кто вызвал нас на эту борьбу!
Затем Гонтран привлек к себе девушку и прошептал:
— Дорогая моя, ваше признание горечью отозвалось в моей душе, но теперь я еще больше уважаю вас… Кармен, любите ли вы меня?
— Разве я имею право любить? — ответила она, склонив голову.
— А я,— спокойно и твёрдо произнес Гонтран,— я люблю вас!
— О, благодарю за эти слова! — вскричала Кармен.— Теперь я, ваша раба, буду здесь настороже, наблюдая за врагом, и когда вы призовете меня, я скажу вам: возьмите мою жизнь!
14. Потайная дверь
Расставаясь с Кармен, Гонтран был глубоко тронут: откровенность и благородство молодой женщины восхитили его, и он еще больше привязался к ней.
С другой стороны, его мучило ее сообщение, что его друзьям угрожает опасность. Де Собранн взял карету и немедленно поехал к виконту.
Подъезжая к дому Монте-Кристо, он был поражен. В окнах не было сбета, и царила глубокая тишина. Художник позвонил.
— Виконт дома? — спросил он у открывшего ему дверь швейцара.
— Нет… барин ушел,— ответил, видимо, смущенный швейцар.
— Когда он вернется?
— Не знаю…
— А сержант Кукушка?
— Тоже ушел часа четыре тому назад, а куда — никто не знает!
В эту минуту у подъезда остановилась карета, из которой вышли Фанфаро, Ансельмо, Бобишель и Кукушка.
— Я был сейчас у вас, господин де Собранн,— сказал Фанфаро,— и очень рад, что встретился с вами здесь. Нам надо переговорить о весьма важном деле.
— Разве вам уже известно то, что случилось? — спросил Гонтран.
— Почти все. Но войдемте в дом и произведем в нем тщательный осмотр.
Бывший гимнаст и остальные лица вошли в подъезд.
— Позвольте, сударь,— остановил Фанфаро швейцар. Фанфаро молча показал ему перстень, полученный им от графа в день его отъезда. Швейцар склонился перед этим знаком, условная сила которого
