Хозяйка дома вскрикнула, господин Мортимер остолбенел.
Собственно говоря, пугаться было нечего — на этой лошади сидела прехорошенькая из наездниц. Но гости г-на Мортимера были окончательно поражены, когда в дверях показалась вторая лошадь, на которой сидела г-жа Караман.
«Неужели,— подумал банкир,— я, сам того не зная, устроил у себя дома манеж?»
— Господин Мортимер,— сказала Клари, вежливо поклонившись банкиру,— пожалуйте на минутку сюда. Мне необходимо с вами переговорить.
Мортимер не отвечал и машинально смотрел, как лошадь Клари рыла копытом дорогой бархатный ковер, а лошадь г-жи Караман между тем окончательно забыла всякие приличия…
— Подойдите же сюда, господин Мортимер,— повторила Клари.
Банкир решительно подошел и узнал мисс Клари Эллис.
В один миг к нему вернулось самообладание.
Он хорошо знал, что молодая девушка владела состоянием в миллион фунтов стерлингов, и поэтому склонился перед ее капризом.
Забыв о лошадях, о недоумении гостей, он спросил самым вежливым тоном:
— Чем могу служить?
— Мне необходимо безотлагательно поговорить с вами.
— К вашим услугам, не угодно ли вам пожаловать ко мне в кабинет?
— Позвольте мне сначала сойти с лошади.
Банкир любезно помог обеим дамам сойти с лошадей и провел своих неожиданных гостей в кабинет, между тем как дворецкий распорядился, чтобы лошадей отвели в конюшню.
Клари извинилась перед банкиром за свое «оригинальное» вторжение.
— Обладательница такого состояния, как ваше, сударыня, может позволить себе почти все,— любезно ответил банкир.
— Благодарю вас, в данном случае мне, действительно, пришлось идти напролом. Но перейдем к делу, мне необходимо получить деньги.
— Сколько прикажете?
— 250 тысяч франков.
— Это безделица, завтра утром вы их получите.
— Мне они необходимы немедленно!
— Это невозможно: касса уже закрыта.
— Прикажите ее открыть!
— Это противоречит правилам фирмы.
— Сделайте исключение, в противном случае я переведу все мои капиталы, находящиеся у вас, господам Брадвуду и Коми.
Последняя фраза подействовала на банкира. Он написал записку, позвонил и приказал вошедшему слуге передать ее господину Эдвардсу.
— Ваше желание будет тотчас исполнено, сударыня,— сказал он. — Чем я еще могу быть вам полезным?
— Еще вот что: завтра на рассвете я уезжаю в Алжир.— Гувернантка при этом широко раскрыла глаза.— Потрудитесь для этого снарядить корабль.
— Вы требуете невозможного. Откуда я ночью достану его?
— Это ваше дело, даю вам пять минут на размышления.
Банкир совершенно растерялся.
— Извините меня, но я, право, не могу…
— В таком случае, прощайте, я обращусь к господам Брадвуду и Коми.
— Повторяю вам, что вы требуете невозможного.
— На свете нет ничего невозможного, прощайте!
Она направилась к двери, гувернантка же вздохнула свободнее: нелепому намерению ее воспитанницы, очевидно, не суждено было осуществиться.
— Позвольте, сударыня,— простонал банкир, помнивший угрозу Клари обратиться за содействием к его конкуренту,— я не обещаю, но постараюсь…
— Достать мне корабль, который я могла бы купить, а также найти капитана и экипаж?
— Да…
— — Отлично, в таком случае распорядитесь — я дорожу каждой минутой.
— Позвольте,— вмешалась в разговор гувернантка,— я этого не допущу, я обязана перед лордом Эллисом…
— Дорогая моя,— сказала Клари, обнимая ее,— но я этого желаю, и мы едем завтра.
Г-жа Караман покорилась своей участи.
В эту минуту вошел Эдвардс и вручил банкиру пачку банковских билетов.
— Здесь ровно 250 тысяч франков, которые вы требовали,— сказал он.
— Мой милый Эдвардс,— обратился банкир к молодому человеку (это был жених его дочери),— что, господин Бартон здесь?
— Да, он танцует.
— Пусть он подойдет сюда.
Решительность Клари подействовала на банкира. Можно ли было думать о кадрили, когда дело шло о миллионах?
Эдварде церемонно поклонился и вышел.
— Кто этот господин Бартон? — поинтересовалась Клари.
— Единственный человек, способный, по моему мнению, уехать с бала для того, чтобы снарядить корабль. Но только эта фантазия обойдется вам недешево!
— Все равно. Еще одно слово, господин Мортимер: с давних пор вы пользуетесь доверием нашего семейства. В случае, если я не вернусь из Алжира, уполномочиваю вас распорядиться моим состоянием.
Банкир молча поклонился и вынул свою записную книжку. Клари сообщила ему необходимое, и господин Мортимер все в точности записал. Вошел Эдвардс.
— Господин Бартон здесь,— сказал он и удалился.
Вошедший был громадного роста и походил на настоящего моряка.
Клари взглянула на него с любопытством.
— Вы англичанин, господин Бартон? — спросила она.
— Нет, сударыня, я американец, родом из Балтимора.
— Прекрасно. Вы — хозяин корабля?
— Да, и, к слову сказать, мой «Крокодил» — настоящая жемчужина.
— Продайте мне ваш корабль… Сколько вы за него возьмете?
— Ничего, сударыня, я никогда не продам его!
Американец зашагал по кабинету.
— Я даю вам сто тысяч франков.
Бартон молчал.
— Сто двадцать тысяч…
Моряк отрицательно покачал головой.
— Сто пятьдесят тысяч франков!
Бартон остановился.
— Дельце не безвыгодное,— заметил Мортимер.
— При продаже вы не расстанетесь с вашим кораблем,— продолжала Клари,— так как, в случае согласия, я назначу вас его капитаном.
— Черт возьми… я согласен.
— Отлично. Деньги вы сейчас получите от господина Мортимера.
— С удовольствием, когда все будет обговорено, как следует, — заметил осторожный банкир.
— Вашу руку, сударыня! — весело воскликнул гигант.— Я согласен!
