— Мы должны остановить ее. Пожалуйста, Конан, — вдруг умоляющим голосом затараторил Акиро, дергая киммерийца за рукав, однако неожиданный приступ удушья оборвал его просьбы.
Каменные челюсти беззвучно распахнулись. Трое взрослых мужчин могли бы за один присест быть проглочены такой пастью. В глубине этого чудовищного рта пылал огонь. Такого пламени Конан еще никогда не видел. Словно сама кровь превратилась в огонь.
Все, даже Бомбатта и Конан попятились закрывая глаза руками. Жар, шедший из пасти казалось выжжет даже воздух и камни стен.
Несмотря на резь в глазах, Конан сумел рассмотреть в глубине этой топки легкую подставку наподобие той, на которой покоилось Сердце Аримана в хрустальном дворце. На этом постаменте возвышался золотой рог, похожий на бычий. Ни на рог ни на его опору, похоже, не действовала огненная буря, ревевшая вокруг.
Дженна продолжала не мигая смотреть в глубь пылающей пасти. Ее руки медленно, словно во сне, поднялись к плечам, и через мгновение платье соскользнуло на пол, подставив кровавым отблескам пламени стройное нагое тело. Родинка на ее груди вспыхнула тем же алым светом. Быстрыми, уверенными шагами она приблизилась к страшной пасти. Бомбатта, не пошевелив ни единым мускулом, смотрел на нее. В его черных немигающих глазах металось отражение языков пламени.
— Нет! — закричал Конан.
Но было уже поздно. Дженна шагнула в ревущее пламя.
Мятущиеся языки огня словно взбесились, ощутив вторжение. Казалось, что через миг от девичьего тела не останется и пепла, но она шаг за шагом шла вперед, целая и невредимая. Взяв золотой Рог обеими руками, она так же медленно вышла из беснующегося пламени и снова встала в пентаграмму.
Все присутствующие словно окаменели на своих местах. Вдруг Дженна вздохнула, осела и чуть не упала. Лишь Зула, бросившись вперед, поддержала ее. Чернокожая женщина быстрыми движениями набросила на Дженну ее платье.
— Дело сделано, — тихо отчеканил Бомбатта.
— Конан, — весь трясясь, неуверенно начал Акиро, — очень важно, чтобы ты узнал кое-что!
Вдруг порыв ледяного ветра хлестнул их по лицам, чуть не погасив факелы. Погасло пламя в каменной топке. Ветер прекратился так же неожиданно, как и начался, оставив после себя лишь холод.
— Конан, — снова заговорил Акиро.
— Потом, — отрезал Конан, которому до смерти надоело все, что касалось магии и колдовства. — А сейчас — уходим отсюда!
Едва дождавшись, пока Дженна положит обратно в мешок Сердце Аримана, он бросился к выходу из этой страшной, таинственной комнаты.
Глава девятнадцатая
Конан, как обычно, возглавлял процессию, двигавшуюся по узкому коридору. Дженна несла золотой Рог, крепко прижав его к груди. Бомбатта и Зула прикрывали ее с двух сторон. Киммериец, хоть и был счастлив тем, что Дженна осталась жива, — все равно не мог без содрогания вспоминать о том, что ей пришлось пережить. Кроме того, его беспокоило, не причинит ли ей вреда эта загадочная штуковина, которую она так бережно несла.
Акиро дернул Конана за рукав.
— Я должен поговорить с тобой, — тихо сказал он, опасливо поглядывая на Бомбатту, — но один на один. Это срочно.
— Да-да, конечно, — рассеянно согласился Конан. Ему уже поперек горла стояли всякие колдовские штуки, с которыми он слишком много встречался за свою еще не очень долгую жизнь. Еще больше он невзлюбил всякую магию за время этого путешествия. Весь его опыт общения с волшебством подсказывал, что от прижатого к груди Дженны предмета веет чем-то недобрым. Ему еще больше захотелось выбраться из этого места и поскорее вернуться в Шадизар.
— Да, Акиро, с глазу на глаз… Потом, попозже.
Малак бегом вырвался вперед, чуть не пританцовывая от желания поскорее выбраться из мрака подземелья.
— Быстрее, — крикнул он через плечо, — это место проклято всеми богами! Надо выбираться отсюда. Живее! — Он скрылся из виду за поворотом.
— Вернись, придурок, — крикнул Конан, — нашел место для прогулок в одиночестве.
Ворвавшись в зал с золотыми колоннами, Конан оборвал себя на полуслове и замер. Малак тоже стоял рядом, нервно вращая глазами. Кроме них в зале находилось не меньше двух дюжин воинов в доспехах какого-то древнего образца, стоявших опершись на длинные копья. Самый маленький из них все равно был на полголовы выше Конана и Бомбатты и намного шире в плечах. Их кожа была черной, как обсидиан стоявшей у входа статуи. Конана даже удивило, что эти великаны дышали — их грудь равномерно поднималась и опускалась. Значит, они не статуи, а живые люди, — первое, что подумал киммериец.
Двое из черной когорты шагнули вперед, из-под бронзового шлема одного из них спускались по плечам длинные локоны седых волос. На другом не было шлема, но из-под кожаной круглой шапочки тоже выбивались рыжие пряди. Первым нарушил молчание седой воин, обратившись к Дженне:
— Мы долго ждали Тебя, Ту самую. Мы спали, как спит наш бог, и мы проснулись в день твоего прихода. Приближается Ночь Великого Пробуждения.
— Эта девушка — не та, которую вы ждете, — не очень веря в это сам, начал Конан. — Просим прощения, если мы потревожили ваш храм, но мы долго были в пути, и теперь нам нужно идти.
Говоря, Конан внимательно присматривался к воинам. Он хотел бы избежать схватки, если это было возможно. Но эти люди сказали, что сооружение — их храм. А Конан по собственному опыту знал, как могут разъярить людей чужеземцы, вторгшиеся в их святилище.
— Вы можете идти, — последовал ответ. — За то, что вы привели к нам Ее, мы дарим вам жизнь. Но Она останется с нами.
Сделав все возможное, чтобы это выглядело случайным, Конан сделал шаг и встал между великаном и Дженной.
— Она — не та, которую вы ждете.
Но седой воин, словно не слышал его, вновь обратился к Дженне:
— Долгие века мы спали, храня Рог Дагота и ожидая Тебя, Ту, которая может дотронуться до него. А теперь Спящий Бог проснется, и его карающая рука сметет предавших…
Конан краем глаза уловил какое-то движение, это Бомбатта безо всякого предупреждения бросился вперед и всадил кинжал в горло, говорившего стражника. Кровь хлынула изо рта черного гиганта, он покачнулся и рухнул на пол.
— Назад! — крикнул Конан. — Быстро!
Вперед пути не было. Разве что сквозь строи яростно сжимавших копья великанов. Киммериец ткнул факелом в лицо одного из них и, выхватив меч и отбив им удар копья второго, всадил его в живот третьему.
Металлический скрежет донесся из-за его спины. Отбиваясь от все большего числа ножей, он все же рискнул обернуться. Дверь быстро опускалась и вот-вот была готова совсем захлопнуться. С громогласным кличем киммерийских воинов он бросился на противников, вращая разящим мечом. Несмотря на явное численное превосходство, они, озадаченные такой дерзостью, подались назад. Неожиданно для них киммериец бросился на пол и подкатился к уже почти опустившейся двери. Ее низ расцарапал Конану плечо, когда тот пролезал в оставшуюся щель. Мгновение спустя толстая железная плита опустилась на свое место, отгородив его на время от преследователей.
Акиро, Малак и Зула молча смотрели на него.
— Чего уставились? — сказал он, вскакивая на ноги. — Надо сваливать отсюда. Если эти ребята, стараясь зацепить меня, успели засунуть под дверь пару наконечников своих копии, они эту железяку в два счета поднимут.
