line/>Мчись же быстрее, летучее время!Душно под новой бронею мне стало! Смерть, как приедем, подержит мне стремя;Слезу и сдерну с лица я забрало. Журналист, читатель и писатель
Les poetes ressemblent aux ours,
qui se nourrissent en sucant leur patte.
Inedit.[186]
Комната писателя; опущенные шторы. Он сидит в больших[187] креслах перед камином. Читатель, с сигарой, стоит спиной к камину. Журналист входит.
Журналист Я очень рад, что вы больны:В заботах жизни, в шуме светаТеряет скоро ум поэтаСвои божественные сны.Среди различных впечатленийНа мелочь душу разменяв,Он гибнет жертвой общих мнений.Когда ему в пылу забавОбдумать зрелое творенье?..Зато какая благодать,Коль небо вздумает послатьЕму изгнанье, заточеньеИль даже долгую болезнь:Тотчас в его уединеньеРаздастся сладостная песнь!Порой влюбляется он страстноВ свою нарядную печаль…Ну, что вы пишете? нельзя льУзнать? Писатель Да ничего… Журналист Напрасно! Писатель О чем писать? Восток и югДавно описаны, воспеты;Толпу ругали все поэты,Хвалили все семейный круг;Все в небеса неслись душою,Взывали, с тайною мольбою,К N. N., неведомой красе, —И страшно надоели все.Читатель И я скажу – нужна отвага,Чтобы открыть… хоть ваш журнал(Он мне уж руки обломал):Во-первых, серая бумага,Она, быть может, и чиста,Да как-то страшно без перчаток…Читаешь – сотни опечаток!Стихи – такая пустота;Слова без смысла, чувства нету,Натянут каждый оборот;Притом – сказать ли по секрету?И в рифмах часто недочет.Возьмешь ли прозу? – перевод.А если вам и попадутсяРассказы на родимый лад —То, верно, над Москвой смеютсяИли чиновников бранят.С кого они портреты пишут?Где разговоры эти слышут?А если и случалось им,Так мы их слышать не хотим…Когда же на Руси бесплодной,Расставшись с ложной мишурой,Мысль обретет язык простойИ страсти голос благородный?Журналист Я точно то же говорю.Как вы, открыто негодуя,На музу русскую смотрю я.Прочтите критику мою.Читатель Читал я. Мелкие нападкиНа шрифт, виньетки, опечатки,Намеки тонкие на то,Чего не ведает никто.Хотя б забавно было свету!..В чернилах ваших, господа,И желчи едкой даже нету —А просто грязная вода.Журналист И с этим надо согласиться.Но верьте мне, душевно радЯ был бы вовсе не браниться —Да как же быть?.. меня бранят!Войдите в наше положенье! Читает нас и низший круг:Нагая резкость выраженьяНе всякий оскорбляет слух;Приличье, вкус – все так условно;А деньги все ведь платят ровно!Поверьте мне: судьбою нестьДаны нам тяжкие вериги.Скажите, каково прочестьВесь этот вздор, все эти книги, —И все зачем? – чтоб вам сказать,Что их не надобно читать!..Читатель Зато какое наслажденье,Как отдыхает ум и грудь,Коль попадется как-нибудьЖивое, свежее творенье!Вот, например, приятель мой:Владеет он изрядным слогом,И чувств и мыслей полнотойОн одарен всевышним богом.Журналист Все это так, да вот беда:Не пишут эти господа.Писатель О чем писать?.. Бывает время,Когда забот спадает бремя,Дни вдохновенного труда,Когда и ум и сердце полны,И рифмы дружные, как волны,Журча, одна во след другойНесутся вольной чередой.Восходит чудное светилоВ душе проснувшейся едва;На мысли, дышащие силой,Как жемчуг нижутся слова…Тогда с отвагою свободнойПоэт на будущность глядит,И мир мечтою благороднойПред ним очищен и обмыт.Но эти странные твореньяЧитает дома он один,И ими после без зазреньяОн затопляет свой камин.Ужель ребяческие чувства,Воздушный, безотчетный бредДостойны строгого искусства?Их осмеет, забудет свет…Бывают тягостные ночи:Без сна, горят и плачут очи,На сердце – жадная тоска;Дрожа, холодная рукаПодушку жаркую объемлет;Невольный страх власы подъемлет;Болезненный, безумный крикИз груди рвется – и языкЛепечет громко без сознаньяДавно забытые названья;Давно забытые чертыВ сиянье прежней красотыРисует память своевольно:В очах любовь, в устах обманИ веришь снова им невольно,И как-то весело и больноТревожить язвы старых ран… Тогда пишу. Диктует совесть,Пером сердитый водит ум:То соблазнительная повестьСокрытых дел и тайных дум;Картины хладные разврата,Преданья глупых юных дней,Давно без пользы и возвратаПогибших в омуте страстей,Средь битв незримых, но упорных,Среди обманщиц и невежд,Среди сомнений ложно-черныхИ ложно-радужных надежд.Судья безвестный и случайный,Не дорожа чужою тайной,Приличьем скрашенный порокЯ смело предаю позору;Неумолим я и жесток…Но, право, этих горьких строкНеприготовленному взоруЯ не решуся показать…Скажите ж мне, о чем писать?..К чему толпы неблагодарнойМне злость и ненависть навлечь,Чтоб бранью назвали коварнойМою пророческую речь?Чтоб тайный яд страницы знойнойСмутил ребенка сон покойныйИ сердце слабое увлекВ свой необузданный поток?О нет! преступною мечтоюНе ослепляя мысль мою,Такой тяжелою ценоюЯ вашей славы не куплю…Над бездной адскою блуждая,[188] Душа преступная поройЧитает на воротах раяУзоры надписи святой.И часто тайную отрадуНаходит муке неземной,За непреклонную оградуСтремясь завистливой мечтой.Так, разбирая в заточеньеДосель мне чуждые черты,Я был свободен на мгновеньеМогучей волею мечты.Залогом вольности желанной,Лучом надежды в море бедМне стал тогда ваш безымянный,Но вечно памятный привет. (Из Зейдлица)[189]
По синим волнам океана,Лишь звезды блеснут в небесах,Корабль одинокий несется,Несется на всех парусах.Не гнутся высокие мачты,На них флюгера не шумят,И молча в открытые люкиЧугунные пушки глядят.Не слышно на нем капитана,Не
