со сверкающими при солнечном свете камнями, радостно вздохнул и неторопливо тронулся в обратный путь.
С трудом подняв отяжелевшую голову, Повелитель обвел мутным взором склонившихся перед ним зоргов. Дыхание с тяжелыми хрипами вырывалось из его одряхлевшего тела.
Из недр земли, постепенно нарастая, доносился тревожный гул. В последний раз вскинулся на черном троне страшный старик, захрипел и затих. Тело его, с помощью волшебного эликсира сохранявшее жизнь в течение тысячелетий, на глазах зоргов стало распадаться, оседать, крошиться. Через несколько мгновений на троне лежала только горсть темного праха.
Гул нарастал. Зорги внезапно почувствовали странные изменения в своих искусственно созданных телах. Рухнула сила, скрепляющая их мышцы, кости и сухожилия. Недоуменно падали искусственные существа, со страхом глядя друг на друга.
Земля стонала и содрогалась. Судороги проходили по всем перламутровым тоннелям, по огромным пещерам, созданным волшебной силой грозного старца. Подземный мир рушился. Земля поглощала то, что ей принадлежало испокон веков. Пещера, где на черном троне лежала горсть праха, раскололась надвое, и оставшиеся в живых зорги увидели разверзшуюся под ними пропасть, на дне которой клокотала расплавленная магма.
И раскаленные недра поглотили останки того, кто дерзнул когда-то вторгнуться в святая святых матери-земли.
С тяжелым сердцем вернулся Конан в замок. Куда идти? На второй ярус, где пируют призраки? Или забраться на самый верх — осмотреться? Вряд ли увидишь что-то новое… Что можно вообще увидеть, если вокруг пустота? Что остается? Ждать, когда замок вновь станет реальным, вновь появиться на старом месте? А где он сейчас? Как все это объяснить? Исчезающий замок…
Чтобы хоть чем-то заняться, Конан решил обследовать первый ярус. Такой же пыльный коридор. Та же паутина, свисающая с потолка. Все так же, как и на втором ярусе — не слышно только отдаленного эха призрачного пира. Наоборот — тяжелая, гнетущая тишина. Ни одного звука. Может, дело в том, что замка уже нет на прежнем месте? Он сейчас, скорее всего, просто не существует…
Конан медленно двинулся по коридору. Странно — не слышно даже его шагов. Если все так же, как на втором ярусе — сейчас, за поворотом будут двери. За дверями — возможно, такой же зал, как и наверху. Тот, верхний зал наполнен призраками. А что он встретит тут? Пустоту?
Странная нерешительность овладела Конаном. Стоит ли бродить сейчас по замку? Зачем? Может, лучше просто сесть у ворот и ждать?..
Повернув за угол, он в сомнении остановился. Такой же длинный коридор, такая же дверь невдалеке. Все, как на втором ярусе. И… те же обитатели? Или другие — еще хуже? Показалось вдруг, что в конце коридора мелькнула тень. Что-то неуловимое — как бы выглянуло из-за следующего поворота и скрылось. Просто посмотрело на него. Убедилось, что он тут — человек из плоти и крови! Он тут, он в их власти… Неприятный холодок пробежал по спине северянина.
Призраки… Разве можно их одолеть мечом?! Невольно Конан вспомнил, как расправились призраки с отрядом непрошенных гостей. Нужно ли ему идти и заглядывать в зал? Наверное, этот зал так же уставлен столами и скамейками. И там никого нет. И только эхо отдаленной пирушки разносится в гулкой пустоте. И кто же это, интересно, выглянул из-за угла? Они заметили меня, они увидели, что я иду, они готовятся к встрече…
Стиснув зубы, Конан медленно двинулся вперед. Вот она дверь — направо. Нужно только открыть и войти. Легкий порыв ветра холодком пробежал по спине. Будто чье-то ледяное дыхание…
Конан невесело усмехнулся — странные мысли лезут в голову! Ледяное дыхание! Ледяного дыхания не бывает… Разве что… у мертвых… Хотя, нет — какое же дыхание у мертвых? Мертвые не дышат. И если они и ходят иногда, оживленные колдовством, то — не дышат. Они не могут дышать холодом. Холод просто сам следует за ними. Повсюду. Вот и сейчас в замке стало прохладно.
Варвар невольно поежился. Почему вдруг у него замерзла спина? Потому что кто-то, или что-то за ней сейчас пробежало? Может он — тот, кто пробежал за спиной — задел его, окутал холодом? Вот опять! Будто кто-то прикоснулся!..
Конан прижался заледеневшей спиной к стене и вынул меч. Странная вялость была в мышцах. Скованность. Он со злостью стиснул зубы и несколько раз глубоко вздохнул. С легким ветерком принесло запах. Опять тот самый гнилостный запах пролитой несколько дней назад крови.
Это заставляло задуматься. Сколько же крови было пролито в стенах этого замка? Сколько предсмертных криков слышали эти камни? Сколько проклятий, стонов… Ему показалось? Нет, там, за дверью действительно кто-то стонет. Там, наверху — пирушка, а тут — стоны? Может быть за дверью — камера пыток? Нужно войти и посмотреть… Но зачем? Разве от этого что-нибудь изменится? Нет, нужно войти!
Внезапно Конан вспомнил, как хлебнул однажды скисшего вина. Уксус, кислятина, да еще и с запахом плесени… Протянув руку, уже взявшись за резную ручку, Конан почувствовал во рту привкус прокисшего вина и плесени… Нельзя медлить! Если сейчас промедлить — тогда он никогда не сможет заставить себя открыть эту дверь!
За спиной опять пробежал кто-то холодный. Киммериец не стал на сей раз оглядываться. Только вновь почувствовал ледяное дыхание.
Опять нахлынули воспоминания. Конан вспомнил, как когда-то хоронил товарища. Он вырыл глубокую могилу, чтобы не добрались до мертвого воина шакалы. Глубокую могилу. И когда он спустился в нее сам и стал опускать мертвого друга, то почувствовал холод. Холод земли. Могильный холод. И холод мертвого тела, которое будет тут закопано. Он тогда бережно уложил павшего друга, вложил ему в руку меч, поправил одежду — сделал все, как надо, несмотря на то, что ему так хотелось поскорее выбраться наверх. Несмотря на то, что холод постепенно проникал, казалось в самую кровь, леденил сердце, камнем ощущался в желудке.
Таким же могильным холодом на него повеяло и сейчас — от того, кто пробежал за спиной; от двери, которую он сейчас распахнет. От каменных холодных стен, от всего этого призрачного замка, пленником которого он стал.
Резко дернул варвар дверную ручку. Почти бесшумно, с легким скрипом раскрылись двери. Громче стали стоны, сильнее пахнуло гниением. Еще холоднее стало вокруг.
Сделав несколько шагов, Конан осмотрелся. Такой же зал. Только ни столов, ни скамеек. Вместо них — орудия пыток. Дыба, колесо, разного размера крюки для подвешивания за ребро. Неподалеку — горн, похожий на кузнечный, но имеющий совсем иное предназначение. Не для ковки нагревалось тут железо. Для других целей…
Тут же лежали предметы, которые накаляли когда-то на этом горне. Огромные щипцы — разрывать податливую, дымящуюся плоть и вытягивать жилы. Толстые иголки — загонять их, раскаленные докрасна, под ногти. Множество разного размера прутов…
Медленно обходил Конан эту пыточную мастерскую. Вот ужасное приспособление для постепенного, мучительного раздавливания ноги. Вот наковальня — вся в засохшей крови, и на ней молоток — расплющивать каждым ударом по одному пальцу на руках… Кровь и на молотке. И будто белые осколки костей разбросаны вокруг. Или это чудится? Кровь, стоны…
Отдаленные стенания опять донеслись до слуха воина. Будто издалека ветром приносимые звуки — крики, вопли, мольбы о пощаде и над всем этим, перекрывая голоса несчастных узников — громкий, злобный смех! Смех насытившегося упыря, смех источающего злобу чудовища в человеческом облике. Того, кто был тут, в зале для пыток, хозяином.
Закачался внезапно один из крюков, мелькнул, казалось огонек в горне, слегка передвинулся один из прутов, будто некто пробовал, какой лучше взять, смотрел, выбирал. Заскрипело пыточное колесо. Раздался дикий вопль и хруст перебиваемых костей… Или все это чудится? Может, он просто все представил? Вот висит на дыбе обнаженный человек. Ногтей у него давно уже нет — кровавые сгустки на том месте, где были ногти. Какой-то смутный силуэт огромного и непомерно жирного человека в кожаном фартуке, забрызганном кровью, тянет за веревку, поднимая несчастного за руки, скрученные за спиной. Скоро руки вывернутся из суставов, и человек, испытывая ужасные муки, бессильно повиснет, раскачиваясь, как
