подойти не решился. Вскоре наш стол украсился кувшином «Виноградников Гайарда» урожая 1280 года — и на самом деле хорошее дорогое вино, каким не побрезгуют самые утонченные дворяне.
— За спокойствие и равновесие, — Ринга подняла первый тост. — Они очень необходимы для того, чтобы ты, граф Эган Кертис, через год отметил тридцатилетие!
Поскольку эти воспоминания я надиктовываю Хальку Юсдалю спустя почти десять лет после описываемых событий и мне отлично известна дальнейшая судьба Ринги Эрде, я могу лишь сожалеть о том, что эта замечательная женщина ныне покинула поприще охранительницы немедийского Трона Дракона, да и всего Заката. Говорят, она болеет и теперь живет у родственников в Рабирийских горах, но проверить эти сведения Латерана не может — Рабиры для нас недоступны.
Я питаю к Ринге самое искреннее уважение как к одному из самых блестящих конфидентов в истории секретных служб королевств по нашу сторону Кезанкии — смелая до безумия авантюристка, мастер импровизации и интриги, Ринга не раз буквально за шиворот вытаскивала Немедию и сопредельные страны из таких жутких неприятностей, как история с Зеленым Огнем и так называемым «Мятежом Четырех», помогала Аквилонии и королю Конану уничтожить мага Алой Башни и способствовала победе союза тронов Льва и Дракона в молниеносной войне с Кофом и Офиром 1293 года, но не сумела пережить испытаний Алой Печати Каримэнона — вырвавшаяся на свободу чужая магия древности убила двоих детей Ринги и Мораддина и помутила рассудок этой выдающейся женщины… Но тогда, в прокопченном кабачке возле разбитого тракта на Велитриум, я не мог знать, чем закончится история ее жизни и видел в лице Ринги лишь соперника, который может превратиться во временного и ненадежного союзника или просто помощника.
— Ты сошел с ума! — горячо втолковывала мне графиня, восседая за липким от грязи столом и щелчками отшвыривая ползавших по доскам жирных тараканов. — Какая, к демонам, война? Ты понимаешь, что обустроить спокойствие Аквилонии для нас — задача первейшей важности! Мы могли бы терпеть даже Нумедидеса с его вывертами, лишь бы вы не провалились в омут долгой и кровавой смуты. На короля Нимеда давят купеческое сословие и дворяне — боятся, что у соседей начнется большая свара и многие потеряют свои деньги, вложенные в ваши купеческие дома, в торговлю лесом или рудой! Надо либо временно удержать Нумедидеса на троне, подсунуть ему грамотных советников, или… Или найти нового кандидата на трон.
— Один в один мои мысли, — я жестко усмехнулся. — По вашему мнению, претендентом на Львиный Престол может стать Троцеро?
— Не исключаю. Вертрауэн предусмотрел и такое развитие событий. Или ты всерьез веришь в бескорыстие пуантенцев, истративших немыслимые деньги на создание боеспособного войска?
— Не верю, — согласился я с Рингой. — Похоже, Троцеро изначально, еще три года назад, начал всерьез планировать мятеж. А тут — великолепная возможность предоставленная пиктами и Зогар Сагом: король и канцлер по глупости дозволяют герцогам Гайарда собирать наемников, лишь бы самим не тратиться на войну и загрести жар чужими руками… Двор не подумал, что не подчиненная Тарантии армия однажды может обратиться против короля, а именно это мы сейчас и наблюдаем.
— Ты, как верный слуга Его величества, конечно же едешь в Велитриум приглядеть за возможными бунтовщиками? — невинно осведомилась графиня. — Барон Гленнор расточителен было бы достаточно двух-трех обыкновенных тихарей, а он посылает к Троцеро аж начальника стола… Или все обстоит чуть более таинственно?
Я демонстративно промолчал. Пускай думает все, что угодно.
— Не подумай, Вертрауэн не подталкивал Троцеро к мятежу, — внезапно сказала Ринга. — Да, мы пристально следим за событиями, оцениваем возможности Троцеро и пытаемся… Неважно, что именно мы пытаемся сделать, однако Вертрауэн давно понял, что владетели Гайарда тщательно готовят переворот против вашего теперешнего короля. Кертис, подумай сам: в любом случае царствование Нумедидеса закончится междоусобицей! В любом! В Аквилонии уже начались мелкие бунты в городах, пока что подавляемые властями, но однажды возмутятся все Великие герцогства и начнетсягрызня… Троцеро — лишь меньшее зло. На его стороне герцог Боссонский, они наверняка купят близкий к Гайарду Тауран придворными должностями и золотом, отобранным у свиты Нумедидеса. Итого — три герцогства из пяти. Гандерланд, как область малонаселенная, может остаться в стороне, маркграфам будет достаточно подтверждения старинных вольностей и они поутихнут, тем более, что ни один граф марки не имеет прав на корону. Они сами по себе. Что остается?
— Герцогство Шамар, — кивнул я. — Эти будут драться до последнего. Даргену Шамарскому и его семейству сейчас принадлежит все, добровольно от такой кормушки они не откажутся представить только, вся Аквилония в их власти!
— Отнюдь не вся. На указы из Тарантии в Гайарде запросто плюют с городской ратуши! Что же получается? Если Троцеро сколотит союз с Боссонией и Таураном, то от Шамара к концу года останутся одни головешки, а Даргена с чадами и домочадцами живописно развесят на ветках дубов в королевском парке. Гандеров будет сложно привести к повиновению, если они того сами не захотят, но и эта трудность вполне разрешима. Меньшее зло… Вместо всеобъемлющей гражданской войны, где все против всех, вы получаете кратковременную смуту. Троцеро — человек умный и твердый, порядок будет наведен железной рукой примерно за год.
… А в течении этого года окончательно обрушится и без того слабая торговля и мы придем к форменному краху, — резонно ответил я. — Вспомни карту Аквилонии — главный купеческий путь, Дорога Королей, проходит почему-то именно по землям Шамара, экая досада! Какой нормальный купец, кроме сумасбродных маркитанток наподобие одной моей знакомой, повезет товары через владения, где королевская власть огнем и мечом вынуждает подданных к повиновению? И с речными путями то же самое — Тайбор и Красная закроются для судоходства. Может припомнишь, какой именно город на Красной является главной речной гаванью? Не Шамар ли? Герцог Дарген, хоть и скотина, но не глупее всех остальных — быстро сообразит, что помочь ему смогут те же самые наемники. С учетом многократно выросшего за последние годы состояния его поганой светлости и всей династии, он наберет армию не хуже, чем у Троцеро. Это уже не год гражданской войны, а полное десятилетие. Так и передай вашему достойному купечеству и королю Нимеду, на коего оное купечество изволит «давить». В Немедии леса почти все вырублены, а нашей древесины вам теперь не видать, как своего затылка.
— Купим в Пограничье, не злорадствуй, отмахнулась Ринга. — Или в Бритунии. Я сейчас подсказала тебе и высокочтимому барону Гленнору единственный разумный выход… Если, конечно, вы не собираетесь поддерживать Нумедидеса до последнего, как любящие и верные слуги ихней священной особы. Но ведь не собираетесь, как я догадываюсь?
— Трон надо отдать человеку, который устроит всех… — меланхолично сказал я, прихлебывая вино. — А взять его негде.
— Ты проговорился, — усмехнулась госпожа графиня. — Вот к чему приводят доверительные беседы с чужеземными шпионами. Гленнор судорожно ищет подходящего дворянина, которому собирается всучить корону и сделать из него ширму, за которой будут править пуантенцы и их союзники? Так сказать, символ, на которого возложат венец и дадут в руки скипетр? Учитывай, власть короля у нас и у вас почти не ограничена, кукла на ниточках однажды может выйти из повиновения и задать жару всем и каждому, история такие примеры знает…
— Какая ты все-таки язва, — вздохнул я. — Подтверждать или опровергать эти слова не буду. У тебя своя голова на плечах.
— Значит, я права, — с высокомерной самоуверенностью бросила Ринга и украдкой зевнула. — Хватит, наговорились. Пойду отдыхать. Если утром разминемся — ищи меня в Велитриуме, таверна «Голова пикта», тебе всякий покажет. Доброй ночи, месьор граф.
Тот день запомнился мне густым весенним туманом, плотным и холодным. Я даже сбился с дороги,
