мало заботило, что ее тело во время охоты изменялось, появлялись сдвоенные клыки, когти… Она полагала, что это естественно.
— Значит, упырица несколько лет безобразничала в Немедии? — спросил Конан.
— Не то слово! Четыре минувших года она посвятила совершенствованию своего… гм… искусства. Сперва осторожничала, убивала по пять-шесть человек в год, затем снежный ком начал нарастать. Прошлой зимой граф уяснил, что дело зашло слишком далеко, пускай секрет Лары знали только он и старая графиня. Жители Ольборга начали уезжать из опасных мест, графство стало эдаким пугалом для всех добропорядочных обывателей, подданные выражали недовольство.
— Вспомнил! — воскликнул Эйнар. — Я слышал о вампире из Ольборга! Года полтора назад встретил в Пайрогии одного приятеля, тоже Дербника, промышлявшего в Немедии. Он и рассказал о бруксе, якобы живущей около Соленых озер! И что было дальше?
— Дальше? Граф Ольборг понял, что следует немедля избавиться от столь опасного отпрыска. Но как? Убить? Лара этого не позволит, да и жалко родную дочурку. Заключить в темницу? Тоже не подойдет. Выход нашли быстро. Людям непосвященным юная графиня казалась милой девушкой, слава о ее красоте достигла самой Бритунии, а тут вовремя подвернулся прекрасный жених, эрл Алаш Ронин. В его пользу говорили отдаленность владения и огромное богатство — Реллина полагала, что, использовав деньги эрла, можно будет нанять знающего мага, который снимет проклятие. Отсюда и переписка, найденная мною в тайнике. К счастью, мы подоспели вовремя — я воображаю, с каким размахом начала бы действовать упырица, окажись в ее руках деньги и власть. Ронинские владения обезлюдели бы через несколько лет… Спасти ее невозможно, такие проклятия даются навсегда. Причем навсегда в самом полном смысле — после телесной смерти она превратится из бруксы в носферата и продолжит убивать. Ларой завладел очень сильный демон, против которого человек бессилен!
— Тогда каким способом мы ее убьем? — осведомилась Асгерд. — Сейчас брукса обездвижена, опутана серебром и не может колдовать, но стоит потерять внимательность и она вырвется на свободу! Сжечь? Пламя очищает…
— Разумное предложение, однако, увы, совершенно невыполнимое, — покачал головой Рэльгонн. — Демон защитит Лару от обычного огня, такие случаи описаны. Ее не утопишь, не сожжешь и не зарежешь…
— Что же, теперь упырицу надо вечно держать на серебряной цепи в подвале? — огорчился Конан. — Рано ли поздно она освободится и начнет мстить! Не хочется закончить свою жизнь в желудке бруксы…
— Я тоже долго размышлял над этой проблемой и не пришел к определенному решению, — в голосе самоуверенного каттакана впервые на памяти Ночных стражей звучало недовольство самим собой. — Я доселе не знаю, как брукса подчинила моего сородича — на нас не действует магия Хайборийского мира, мы чересчур другие, иные, созданы незнакомыми вам богами… Есть только одно предположение, крайне неприятное: Черная Бездна, вселенная первозданного хаоса и обитель первородного зла, едина для всех миров – для Хайбории, для моего полузабытого дома, для тысяч иных планов бытия… Зло для всех одно, а вот добро — разное. Не будем углубляться в философию и высокие материи, поговорим об этом в другой раз.
— Что будем делать с бруксой? – настойчиво повторил Конан. — Я не верю, что ее невозможно убить! Из любого, самого тяжелого, положения всегда найдется выход!
— Этот выход, причем очень остроумный, подсказал Гвайнард, — ревнивым тоном ответил упырь. — Как думаете, зачем понадобилось прекрасно разыгранное представление с женитьбой Алаша Ронина?
— Именно об этом я и собиралась спросить, — заинтересованно проговорила Асгерд. – Свадьба вельможного, который уже знал от Гвая, кто такая Лара Ольборг, доселе остается наиболее непонятным моментом всей этой истории! Как он мог пойти на такое?
— В интересах дела, — подал голос Гвай. — Сегодня утром я пришел в замок и сам устроил небольшой спектакль. При молодой графине и месьоре Алистере заявил, что мы близки к разгадке, что подозреваем женщину, предположительно туранку, а затем потребовал устроить немедленные поиски по всему княжеству. Напугал Алаша и остальных сообщением, что, возможно, брукса собирается уничтожить все семейство Ронинов, и ее появление связано с фамильным проклятием эрла — Триголов охотится на вельможного только на болотах и в лесу, а вампир может забраться в замок… Короче, стращал как мог, светлейший самую малость в обморок не хлопнулся от таких ужасов! А потом я увел эрла в кабинет, где мы заперлись и долго разговаривали. Я его не щадил – выложил все, как есть. Ронин все-таки оказался мужиком с характером, да и слово дал меня слушаться. Согласился со всеми предложениями. Не знаю, что именно он наплел молодой графине. Думаю, убедил немедленно провести брачную церемонию самым веским доводом — если вдруг его убьют, то состояние и корона эрлов достанутся дядюшке, а не возлюбленной невесте. Лара клюнула – зачем ждать три седмицы, когда деньги и власть сами идут в руки, а Ночные стражи из-за ее же оплошности напали на след?
— Поэтому она и устроила пожар вкупе с нападением на торговцев, — понимающе сказал Конан. — Желала от нас избавиться. Напасть побоялась — все-таки с нами был Эйнар. Верно рассчитала, что если народ взбунтуется против Ночной стражи, так и не поймавшей упыря, нас попросту разорвут… Хитрая, стерва!
— Мы говорим про свадьбу, — напомнила Асгерд.
— Свадьба потребовалась для того, чтобы Лара стала полноправным членом семьи Ронинов, — сказал Гвай. – И в довесок к собственному проклятию, получила бы проклятие в виде трехголовой собачки. Теперь псина будет охотиться и на Лару Ронин.
— Понял! — Конан ударил кулаком по столу и расхохотался. — Грандиозно! Натравили одного демона на другого! Гвайнард, ты просто гений!
— Полностью разделяю мнение нашего жизнерадостного киммерийца, — покивал упырь. — Задумка сколь оригинальная, столь и действенная. Нынешней ночью мы понаблюдаем, как схлестнутся два представителя одной, чужеродной для жизни, силы. Один монстр жаждет остаться в этом мире, дабы по мере возможностей вредить человеку, а другой обязан его уничтожить!
— А как это будет выглядеть в действии? — нахмурившись, спросила Асгерд. — Вдруг пес не придет? Или не захочет связываться с бруксой?
— Триголов предназначен только для охоты на представителей семейства Ронинов, — сказал Рэльгонн. — И ни для чего более. Это лишь тупой исполнитель, воплощенное в собачье тело заклинание- демон, перед которым стоит единственная задача: убивать. Ему неинтересно, кем является жена эрла Ронина — бруксой, аквилонской королевой, прачкой или публичной девкой. Он выполнит свою задачу. А мы Триголову в этом по мере сил поспособствуем.
— Месьор Рэль? — голос Алаша Ронина донесся от двери. — Не ждал вас увидеть, но все равно — я рад… Хотя, сегодня у меня мало поводов радоваться.
— Оставьте, светлейший, — каттакан надвинул капюшон поглубже. — Переживете, забудете, а рано или поздно найдете замечательную добрую девушку, которая принесет вам счастье и выводок ясноглазых детишек. Если один раз не повезло, это отнюдь не повод для скорби.
Рэльгонн сделал паузу и, наконец, поднялся с табурета.
— Месьоры, вы готовы? Кажется, скоро полночь, пора приступать. Идемте, взглянем на нашу пленницу…
Ронинские трясины ночью выглядят загадочно и даже величественно. Уходящая за горизонт, плоская как стол равнина освещена голубоватым лунным светом, изредка вспыхивают и тотчас меркнут болотные огоньки — синие, зеленые, белые. Вырастающие из редких островков камни-менгиры загораются на верхушках венцами холодного пламени, над жухлой травой колышется тонкое покрывало тумана, поднимающегося от воды. Царство призраков.
— Главное — ничего не бояться! – говорил Рэльгонн, когда отряд выехал из ворот деревни. Ворота, кстати, пришлось открывать самим — охрана вновь предпочла пересидеть ночь дома, под замком. — Мы не собираемся нападать на Триголова и он тоже не будет причинять нам вред. Просто отъедем подальше и понаблюдаем, что произойдет.
