— Куда он исчез?
Орин глубоко вздохнул, повернулся и посмотрел на Боларда и остальных. Меч под его рукой дрожал, словно от желания найти и пронзить сердце Усхора.
Тайс прижалась к Иллесу, напуганная вулканическим гневом барона, и тем, что он мог бы навлечь на себя гнев самой преисподней.
— Куда он исчез, Болард? Где Усхор?!
И это имя эхом отозвалось в зале. Болард покачал головой, закованной в шлем.
С яростным криком Орин развернулся и взмахнул мечом. Дубовое кресло, крепкое, тяжелое, отлетело в сторону под натиском этого порыва…
— Где ты, где ты, мерзавец!..
Потом он взял себя в руки. Благодаря железной воле, Орин умел управлять собой и в гневе.
— Орать, бушевать, злиться… — тяжело дыша проговорил он, — в этом нет ничего хорошего. Что же я еще мог ожидать? Разве мы не думали, что Усхор оставит Сафад в руинах?
Успокоившись, Орин подошел к своей свите и посмотрел на Боларда.
— Ты ошибся — его здесь нет. Он исчез. Он нашел то, что искал?
Не знаю.
— Ты знаешь его лучше, чем кто-либо.
— Сейчас это не имеет значения. Но вы можете быть уверены, что он не успокоится.
— Нет. Нет. — Орин поглядел вокруг себя, как затравленный зверь, дрожа от желания расправиться с врагом, готовый на клочки разодрать того, кто признает себя виновным во всех его мучениях. — Нет, его здесь нет. Мой меч обязательно бы учуял его.
— Ничем не могу помочь, — сказал Болард.
В ответ на это замечание в глазах Орина вновь вспыхнула ярость; но он вовремя овладел собой, и что-то заворчал, оглядывая тронный зал.
— Найдите его, — объявил Орин. — Опросите каждого, кто остался в живых, осмотрите каждое здание. Я уверен, что хоть кто-нибудь видел его. Но куда же он мог пропасть, Дестан? — Он снова взглянул на Боларда. — Вернулся в свою крепость?
Тот пожал плечами.
А не мог ли Болард нарочно разыгрывать из себя дурачка, подумал Конан. Почему-то он был уверен, что тот знает гораздо больше, чем говорит. Он испытывал все возрастающее раздражение; спорами и разглагольствованиями все равно ничего не добиться.
Северянин незаметно выскользнул из тронного зала, в то время как Орин, несколько успокоившись, решал, что необходимо сделать в первую очередь.
Киммериец прошел по коридору и оказался у дворцовой галереи. Все солдаты разбрелись кто куда — наемники, конечно, рыскали по городу в поисках наживы, а солдаты регулярной армии следили за тем, чтобы они не очень усердствовали. Казалось, ситуация неуловимым образом изменилась, и это Конану очень не нравилось.
Он посмотрела вниз, на Сафад. Никогда прежде он не видел такого. Казалось, будто стены и дома — всего лишь миражи, созданные посреди кофийских полей — без людей, без толп — лишенный души.
Вдалеке послышались голоса наемников — люди ехали верхом и что-то пронзительно кричали. На площади было тихо и безмолвно — ни одного признака жизни, лишь мертвые тела. Ветер колыхал оконные ставни и они глухо стучали. По переулку неуверенно шла дворняжка — Конан увидела ее длинную тень, упавшую на мостовую…
Но… это не собака!
Конан напряженно наблюдала за тенью — та завернула за угол. Затем из-за угла появился серая фигура и, прижимаясь к стене, миновала северянина.
Конан шагнул вперед.
Человек был небольшого роста — судя по всему, мужчина. На нем была серая поношенная накидка, такие обычно носили жрецы, отшельники и колдуны. Он мало смотрел по сторонам и все-таки двигался крадучись, словно пытался убежать, словно чего-то боялся.
Конан сбежал по ступеням дворцовой лестницы.
— Эй, постой!
Человек продолжал красться, не обращая внимания на его крик, а может, не слыша. Конан пересек двор. Человек миновал здание и направился к следующему переулку.
— Стой!
Человек в сером скрылся в переулке, и его тень последовала за ним.
Конан вынул меч и перешел на бег. Он добежал до переулка, заглянул за угол и увидел силуэт человека на фоне прямоугольника света у другого конца переулка.
— Стой! Да ты глухой или просто трус? — И киммериец направился к нему, осторожно, держа меч наизготовку.
Человек в сером повернул к Конану лицо. Он смотрел на него из темноты переулка и ждал; глаза его сверкали желтым.
— Кто ты? — спросил его Конан.
В ответ человек уставился на него глазами, сверкающими точно угли.
— Мое имя Сундар. Я вендиец.
— Что ты здесь делаешь?
Человек не ответил, просто тихо стоял, спрятав руки в рукава своей серой накидки.
Вендиец словно излучал какое-то неприятное сияние, и киммерийцу казалось, что он смотрел с видом молчаливого, но враждебного неповиновения — словно за бесстрастным лицом притаился непонятная угроза.
Конан шагнул к человеку и грубо приказал:
— Следуй за мной, Сундар.
— Могу я узнать, почему? — почти без интонаций спросил тот.
— Потому что у меня в руках меч!
— А! — его слова как будто позабавили Сундара. Тем не менее он кивнул и пошел вперед.
Конан дал ему пройти и направился следом, велев ему свернуть с переулка и идти к дворцовой лестнице. Человек шел медленно, короткими, как у кошки, шажками; он молчал, и казалось, вовсе не беспокоился из-за присутствия Конана, но двигался точно так же, как в тот момент, когда киммериец впервые увидел его.
— Теперь наверх, — велел Конан, указывая на ступени, ведущие к галерее.
Сундар медленно произнес:
— Так значит, барон Орин вернулся?
— Да, ты должен был видеть его воинов. И что с того?
Пока они не достигли галереи, Сундар не произнес ни слова. Затем он повернулся к Конану.
— Боишься меня, северянин?
— Я не боюсь никого и ничего — но я не доверяю тебе. Одно неосторожное движение — и я разрублю тебя на куски.
Сундар слабо улыбнулся.
— Мы не делаем неосторожных движений. Они пересекли галерею; Конан по-прежнему напряженно сжимал рукоять меча. Спокойная уверенность этого человека действовала ему на нервы; тот вел себя так, словно шел по собственной воле, а не в качестве пленника.
— Теперь туда, — приказал Конан.
Они вошли внутрь, и Сундар направился по коридору, северянин, не вкладывая меч в ножны, провел его в тронный зал. У входа вендиец откинул капюшон, и Конан увидел, что у него налысо выбрита голова.
Пока Конан отсутствовал, Орин и его помощники заняли два стола и несколько кресел. Все они сидели, уперев локти о стол и положив подбородки на кулаки, и беседовали, спорили. И только когда Сундар проскользнул в зал, они подняли глаза и замолкли.
— Что это? — спросил Орин, вставая и направляясь к вошедшим. — Где ты его нашел?
