сказанные на прощание: «Если дела пойдут не так, как задумано, можешь обратиться к Асгенору…»
«Асгенор, Асгенор… — теперь Фрей лихорадочно вспоминал название улицы, на которой жил этот человек, и, как всегда бывает в таких случаях, это слово крутилось где-то в памяти, но не приходило на ум.
— О, Митра! — застонал несчастный шпион и, сжав зубы, напрягся так, что на лбу вздулись жилы. — О-о-о… Вроде бы что-то похожее на неровность… Кривая?.. Нет… Косая?.. Козлиная?.. При чем тут козел?.. Колченогая? — Самые дурацкие названия приходили на ум, но нужного среди них не находилось. — Почему я тогда не запомнил как следует? — Он готов был зарыдать от бессилия, но вдруг, словно вспышка, блеснуло нужное слово: — Угловая! — Фрей едва не пустился в пляс. — Угловая, Угловая», — повторял он, словно опасаясь опять забыть драгоценное название.
Дождь моросил не переставая, но это уже не могло испортить настроение Фрею. Поймав за руку пробегавшего мимо мальчугана, он справился у него, где находится эта улица, не очень надеясь на успех, а так, на всякий случай. Однако оборвыш оказался смышленым и знающим город, и за пару медяков согласился проводить незнакомца до означенного места.
— А не знаешь ли ты, где там живет господин Асгенор? — осторожно спросил шпион, еле поспевая за быстроногим мальчишкой.
— Цирюльник-то? — шмыгнул носом оборванец. — Кто ж его не знает? Покажу, труд невелик.
Добираться до вожделенной улицы пришлось довольно долго, и Фрей уже начал сомневаться в своем провожатом, однако облегченно вздохнул, когда мальчишка привел его к небольшому каменному дому. Над дверью действительно висела надпись «Бреем, стрижем и пиявки». Оборванец, словно ящерица, проскользнул в приоткрытую дверь, и через мгновение появился вместе с сухоньким длиннолицым человечком с торчащим над макушкой седым клочком волос. Он чем-то напоминал сойку, причем сходство с пернатым усиливали круглые глаза и крючковатый нос старикашки.
— Вот, привел к тебе человека, — пряча в карман честно заработанные монетки, сообщил оборванец, умильно таращась на цирюльника в надежде на дополнительную мзду.
— Ступай, ступай, — махнул на него рукой старичок, — больше все равно не получишь.
Он вопросительно взглянул на Фрея.
— Господин Асгенор? — спросил шпион.
— Он самый. Чем могу служить?
— Я от твоего племянника, — начал шпион, — он…
— Понятно. Договорим в доме, — старик взял его за рукав. — Пойдем, господин хороший, дождь идет, к чему мокнуть на улице?
Они вошли в длинное помещении цирюльни, отделанное даже с некоторой пышностью. В разделенных ширмами закутках трое брадобреев лихо управлялись с подбородком и щеками своих клиентов. Асгенор молча провел Фрея в маленькую комнатку без окон и только тогда спросил:
— Тебя прислал Готлебис?
— Да, — с надеждой посмотрел на него незадачливый шпион. — У меня тут одна закавыка получилась, и он сказал, что ты, в случае чего, сможешь помочь…
— Рассказывай, — цирюльник указал Фрею на стул, стоявший у стены, а сам опустился на низкий диванчик, покрытый небрежно брошенным на него цветастым одеялом.
Шпион рассказал все, о чем знал, а также о происшедшем с ним за последний день.
— Так ты хочешь узнать, где этот перстень? — переспросил Асгенор. — И все?
— Пока хотя бы это, — Фрей с надеждой смотрел на старичка. — Потом уж придумаю что-нибудь.
— И что же ты предпримешь, если это кольцо, предположим, — Асгенор поднял голову к потолку, — предположим, — повторил он, с ехидством глядя на шпиона, — теперь находится у Его Величества короля Аквилонии?
— Что ты говоришь? — Фрей даже вспотел от страха. — Разве такое может случиться?
— А не предполагаешь ли ты, ослиная голова, — старичок внезапно напустил на себя суровый вид, — что твой приятель Баргиш, которому ты успел наболтать с три короба, сейчас висит на дыбе в подвале тайной службы? Он вряд ли сможет, даже если очень захочет, в чем я сильно сомневаюсь, что-либо от них скрыть. Скорее всего, тебя уже разыскивает отряд Черных Драконов.
— Я не подумал об этом, — помертвевшими губами прошептал несчастный шпион. — Бабка сказала, что этот Баргиш куда-то уехал…
— Уехал… — пожевал губами старичок. — Может быть, может быть… Вот что, мне надо подумать, как узнать про твой перстень. День, или даже два. Только сюда больше не приходи. Где тебя можно найти?
— Я обычно по вечерам бываю в «Белом коне», — почему-то шепотом ответил Фрей.
— В «Белом коне»! — с дребезжащим смешком отозвался Асгенор. — Видно, у старика Готлебиса совсем отшибло мозги, если он держит в своих соглядатаях таких недотеп. Это… как бы тебе сказать, чтобы ты понял… любимый кабачок королевских стражников. Ты что, сидя там, сам в этом не сумел разобраться? Ты бы еще столовался прямо во дворце, — дробный смех старика отдавался в голове у Фрея, словно стук копыт по каменной мостовой.
— А где же… — он не успел задать вопрос, как Асгенор перебил его:
— Встретимся в «Луне и яичнице». Здесь недалеко, за углом. Да смотри, не бросайся мне на шею, когда я появлюсь. Жди, когда сам подойду. Понял, на этот раз ничего не перепутаешь?
— П-п-понял, — в голове у Фрея гудело от пережитого страха и унижения, он уже почти ничего не соображал. — Завтра и послезавтра в «Луне и яичнице»…
— Вот и хорошо, — кивнул головой старикашка. — Не перепутай, больше тебя выручать никто не станет, — повторил он на прощание.
Выпроводив посланца Готлебиса, цирюльник задумался.
Узнать нынешнее местоположение перстня было для него делом не таким уж сложным. Асгенор держал свое заведение так, для отвода глаз, а на самом деле он был колдуном, и весьма способным, ну и, разумеется, вдобавок немедийским шпионом.
Когда-то, уже много лет назад, советник принца Тараска Готлебис завербовал его для того, чтобы иметь сведения о том, что происходит в столице Аквилонии, и оборотистый Асгенор не зря получал из Немедии увесистые кошельки с золотыми монетами. Его заведение также помогало в деле шпионажа: где, как не у лекаря, цирюльника или банщика люди частенько говорят то, чего, может быть, никогда не сказали бы в другом месте. Жить можно было совсем неплохо. Только вот неудачливый пьяница-шпион пришел за помощью к Асгенору не в лучший для себя день.
Дело в том, что лже-цирюльник уже сменил своего хозяина, здраво рассудив, что за каким демоном ему стараться для далекой и, в общем-то, чужой для него Немедии, когда гораздо проще можно добиться всего, если примкнуть к группе заговорщиков, что возглавлял вельможный граф Этельстейн.
Пронюхав о них, Асгенор несколько раз раскидывал кости, желая узнать будущее, и всякий раз выходило, что противники короля Конана должны добиться успеха в своем заговоре.
Круг знакомых среди нобилей у старика был довольно-таки большой, и поэтому он смог, предприняв кое-какие усилия, а также применив своим колдовские способности, внедриться в ряды заговорщиков и даже пользовался особым доверием самого Этельстейна. Разумеется, он никому и не заикнулся о том, что одновременно добывает сведения для немедийского принца Тараска, благополучно продолжая получать деньги и из прежнего источника.
Теперь, узнав, что существует заколдованный перстень, с помощью которого варвара можно запросто отправить на Серые Равнины, Асгенор понял, что его звездный час настал.
«Вот почему кости всегда предсказывали удачу заговора! — возликовал он. — А теперь и моя роль в этом деле будет уже гораздо значительнее. Ну да, пожалуй, Этельстейн может стать королем, а я — его советником, а то и канцлером. Бот только этот красноносый осел может испортить все дело, если, не приведи боги, за ним следят. Скорее всего, это не так, но проверить не мешает, кто его знает, чего можно ждать от такого охламона…»
Старик торопливо спустился в подвал и зажег огонь в медном треножнике. Потом он рассмотрел нитку, которую незаметно вытащил из обтрепанного обшлага камзола Фрея, когда приглашал того войти в дом.
