Сильный, могущественный, вызывающий трепет, но не обезображенный уродством, что присуще расе злобных драконов.
— Что я могу сделать для вас?
Материализовавшийся Дух Рана Риорды слегка поклонился, чего было трудно ожидать. Призрак вечно требовал крови и по сути своей был злобен.
— Благодарю тебя, Хранитель. Но все, что мне нужно, у меня уже есть. Свобода от сна и служение роду Южного Ветра — вот моя суть.
— Да, я вижу. Страшен путь твой. Он кровав и долог, но не бесконечен. Однажды ты получишь свободу от, оков стали, и тогда сможешь вознестись к звездам. А за тобой потянутся потомки Южного Ветра. Из слуги колена своего ты превратишься в их пастыря…
Призрак улыбнулся:
— Большего мне и не надо.
— А чего желаешь ты, славный воин Киммерии?
Конан ответил, не колеблясь:
— Сокровищ. Много, много сокровищ. И еще, пожалуй, я хочу стать королем!
— Все это у тебя будет. Но действительно ли, ты желаешь получить это от меня? Разве что-то стоящее дается даром?
Варвар задумчиво покачал головой.
— Пожалуй, нет. Я сам могу себе все это добыть. Так даже интереснее. Но золото-то я заслужил!
— Здесь его нет, и никогда не было, — ответил Дракон. — Но ты добыл нечто большее, нежели золото, славный воин Киммерии. Ты дал надежду обитателям тех миров, где бесчинствует мой брат. А сокровища… что ж, я могу отправить тебя туда, где они есть. Закрой глаза.
Конан выполнил это и почувствовал, как мир содрогнулся.
До него донесся тихий голос Хранителя:
— Прощай, Конан. Не держи на меня зла, еcли я обманул твои ожидания. Зла и так слишком много в этом мире. А все твои желания когда-нибудь сбудутся. Надо только очень-очень захотеть… А теперь ты забудешь обо мне и обо всем, что с тобой произошло. Мир еще не готов к такому знанию.
— Прощай, Хранитель, — прошептал Конан…И открыл глаза.
— Кром! Рорта, да нас завалило в этом крысятнике!
Рамон в бешенстве крушил мозаичный барельеф секирой Торна.
— Бежать, бежать, бежать отсюда, — лихорадочно шипел он.
Но бежать было некуда. Проклятые змеи сторожили их, точно цепные псы.
— Сиптах, — прохрипел стигиец, делая стену прозрачной. И — о, чудо! Змей во дворе не было.
Рамон тут же бросился к воротам и отворил их.
— Ступай, посмотри, где они, — велел он Сиптаху, запертому в новом теле.
Тот был вынужден подчиниться, хотя и не хотел этого делать.
— Их нет! — победоносно закричал колдун и бросился бежать.
Опомнившись, Рамон ринулся за ним, но в этот миг увидел летящего дракона. Стигиец успел остановиться, прежде чем дракон заметил его.
Пускай пропадает, весело подумал Рамон. Он уже понял, что это и есть тот самый Хранитель Равновесия. А раз так, значит, ему нужен Сиптах. Вот пусть и забирает его. А он переждет в безопасности, а уж после покинет цитадель. Рамон помнил о том, что эта башня не подвластна другим богам. А значит, и Хранителю…
Хранитель выбрался из гигантской пещеры, в которой провел бесконечно долгие годы, и расправил крылья. После стольких лет заточения он с наслаждением оторвался от земли и завис в воздухе. Конечно, он мог в мгновение ока достичь башни мага, но дракон не спешил. Медленно, но тем не менее уверенно набирая скорость, он с наслаждением оглядывался по сторонам. Вот он увидел башню и какого-то человека, который выскочил из нее. Присмотревшись получше, Хранитель узнал мерзкого мага. Только на этот раз он сменил личину. Впрочем, Хранитель и сам менял их довольно часто. Он вспомнил о Стражах, которые исчезли после его освобождения, но тут же подумал, что так даже лучше. Пора им вновь встретится лицом к лицу!
Дракон взмахнул гигантскими крыльями и приземлился прямо перед человеком.
Сиптах пружинящей походкой бежал к морю, ничего не видя от счастья.
Он уже успел оценить добротность своего нового тела, а потому стремился убраться от Рамона как можно дальше. Ведь магия стигийца действовала лишь в пределах замка. А значит, сейчас Сиптах был неподконтролен ему. Правда, Рамон все еще оставался колдуном и мог поймать его в магические сети. Вот потому Сиптах и бежал. Он знал, что стигийцу вовек его не достать, если он уберется на порядочное расстояние-Порыв ветра сбил «варвара» с ног, и, подняв голову, Сиптах увидел того, кого он боялся больше всего на свете.
Перед ним возвышался Хранитель.
— Ну, вот мы и встретились, — пророкотал Дракон.
От страха Сиптах окаменел. Хоть он и заполучил тело Торна, сущность-то оставалось его собственной. А древний колдун не умел, подобно северянину, броситься на врага очертя голову.
— А-а-а, — застонал он, закрывая голову руками. Взгляд Хранителя пронзил его.
— Вижу, ты совсем не изменился, — прогрохотал Дракон.
Внезапно ему открылось будущее Сиптаха, и он решил не убивать его.
…Дракон взмыл вверх и закружил над башней.
Он не мог проникнуть в нее взором — все-таки магия его брата была сильна — но и не хотел оставлять ее вот так, открытой для поругания.
— Именем своим и властью своей, я запечатываю эту башню навеки. Отныне только чистый духом и помыслами сможет проникнуть в нее и беспрепятственно выйти.
Дракон издал ужасный рев и стал удаляться. Ткань мироздания разошлась и поглотила Хранителя.
Рамон провел рукой по лбу, стирая с лица обильную испарину!
— Повезло…
Уверенной походкой он направился к воротам, положив на них руку и молвил:
— Сиптах!
Дверь не шелохнулась.
— Сиптах! Сиптах!
Результат был все тем же. Рамон начал биться о дерево, но лишь сильно ушиб себе плечо.
Он бросился вверх по лестнице и, уставившись в окно, увидел, как Сиптах уверенно спускается к морю. И чем дальше он уходил от своей цитадели, тем меньше магии оставалось в его имени.
Вскорости каменная кладка башни обрела свой естественный цвет, и сделать ее снова прозрачной Рамон уже не смог.
— Будь ты проклят! — закричал он, но только эхо вторило ему, носясь птицей по пустынной башне.
Рамон устало сел в кресло Сиптаха, где раньше обреталась мумия колдуна, и устало закрыл глаза.
…Через много лет, снова попав на этот остров, Конан снимет амулет Сиптаха с груди совершенно
