Вот – проникаю в комнаты – и вдруг Я роковой вблизи услышал звук, Звук поцелуя… праведный творец, Зачем в сей миг мне не послал конец? Зачем, затрепетав как средь огня, Не выскочило сердце из меня? Зачем, окаменевший, я опять Движенье жизни должен был принять?.. Бегу, стремлюсь, трещит – и настежь дверь!.. Кидаюся, как разъяренный зверь, В ту комнату, и быстрый шум шагов Мой слух мгновенно поразил – без слов, Схватив свечу, я в темный коридор, Где, ревностью пылая, встретил взор Скользящую, как некий дух ночной, По стенам тень – дрожащею рукой Схватив кинжал, машу перед собой! И вот настиг – в минуту удержу – Рука… рука… хочу схватить – гляжу: Недвижная, как мертвая, бледна, Мне преграждает дерзкий путь она! Подъемлю злобно очи… страшный вид!.. Качая головой, призрак стоит – Кого ж я в нем встревоженный узнал? Мою обманутую Лору!.. …Я упал! Печален степи вид, где без препон Скитается летучий аквилон И где кругом, как зорко ни смотри, Встречаете березы две иль три, Которые под синеватой мглой Чернеют вечером в дали пустой: Так жизнь скучна, когда боренья нет; В ней мало дел мы можем в цвете лет, В минувшее проникнув, различить, Она души не будет веселить; Но жребий я узнал совсем иной; Убит я не был раннею тоской… Страстей огонь, неизлечимый яд, Еще теперь в душе моей кипят… И их следы узнал я в этот раз. В беспамятстве, не открывая глаз, Лежал я долго; кто принес меня Домой, не мог узнать я. День от дня Рассудок мой свежей и тверже был; Как вновь меня внезапно посетил Томительный и пламенный недуг. Я был при смерти. Ни единый друг Не приходил проведать о больном… Как часто в душном сумраке ночном Со страхом пробегал я жизнь мою, Готовяся предстать пред судию; Как часто, мучим жаждой огневой, Я утолить ее не мог водой, Задохшейся и теплой и гнилой; Как часто хлеб перед лишенным сил Черствел, хотя еще не тронут был; И скольких слез, стараясь мужем быть, Я должен был всю горечь проглотить!.. И долго я томился. Наконец, Родных полей блуждающий беглец, Я возвратился к ним. В большом саду Однажды я задумавшись иду, И вдруг пред мной беседка. Узнаю Зеленый свод, где я сказал: «люблю» Невинной Лоре (я еще об ней Не спрашивал соседственных людей), Но страх пустой мой ум преодолел. Вхожу, и что ж бродящий взгляд узрел? – Могилу! – свежий, летний ветерок Порою нес увялый к ней листок, И незабудками испещрена, Дышала сыростью и мглой она. Не ужасом, но пасмурной тоской Я был подавлен в миг сей роковой! Презренье, гордость в этой тишине Старались жалость победить во мне. Так вот что я любил!.. Так вот о ком Я столько дум питал в уме моем!.. И стоило ль любить и покидать, Чтобы странам чужим нести казать Испорченное сердце (плод страстей), В чем недостатка нет между людей?.. Так вот что я любил! Клянусь, мой бог, Ты лучшую ей участь дать не мог; Пресечь должна кончина бытие: Чем раньше, тем и лучше для нее! И блещут, дева, незабудки над тобой, Хотя забвенья стали пеленой; Сплела из них земля тебе венец… Их вырастили матерь и отец,
