Являлся ангел молодой; На всё, что только прах земной, Глядел с презрением нетленный; Его приход благословенный Дышал небесной тишиной; Лучами тихими блистая, Как полуночная звезда, Манил он смертных иногда, И провожал он к дверям рая Толпы освобожденных душ, И сам был счастлив. Почему ж Теперь томит его объятье, И поцелуй его – проклятье? ……………… Недалеко от берегов И волн ревущих океана, Под жарким небом Индостана Синеет длинный ряд холмов. Последний холм высок и страшен, Скалами серыми украшен И вдался в море; и на нем Орлы да коршуны гнездятся, И рыбаки к нему боятся Подъехать в сумраке ночном. Прикрыта дикими кустами, На нем пещера есть одна – Жилище змей – хладна, темна, Как ум, обманутый мечтами, Как жизнь, которой цели нет, Как недосказанный очами Убийцы хитрого привет. Ее лампада – месяц полный, С ней говорят морские волны, И у отверстия стоят Сторожевые пальмы в ряд. Давным-давно в ней жил изгнанник, Пришелец, юный Зораим. Он на земле был только странник, Людьми и небом был гоним. Он мог быть счастлив, но блаженства Искал в забавах он пустых, Искал он в людях совершенства, А сам – сам не был лучше их; Искал великого в ничтожном, Страшась надеяться, жалел О том, что было счастьем ложным, И, став без пользы осторожным, Поверить никому не смел. Любил он ночь, свободу, горы, И всё в природе – и людей, – Но избегал их. С ранних дней К презренью приучил он взоры, Но сердца пылкого не мог Заставить так же охладиться: Любовь насильства не боится, Она – хоть презрена – всё бог. Одно сокровище, святыню Имел под небесами он; С ним раем почитал пустыню… Но что ж? Всегда ли верен сон?.. На гордых высотах Ливана Растет могильный кипарис, И ветви плюща обвились Вокруг его прямого стана; Пусть вихорь мчится и шумит И сломит кипарис высокой, – Вкруг кипариса плющ обвит: Он не погибнет одиноко!.. Так, миру чуждый, Зораим Не вовсе беден – Ада с ним! Она резва, как лань степная, Мила, как цвет душистый рая; Всё страстно в ней: и грудь, и стан, Глаза – два солнца южных стран. И деве было всё забавой, Покуда не явился ей Изгнанник бледный, величавый, С холодной дерзостью очей; И ей пришло тогда желанье Огонь в очах его родить И в мертвом сердце возбудить Любви безумное страданье, И удалось ей. Зораим Любил – с тех пор, как был любим; Судьбина их соединила, А разлучит – одна могила! На синих небесах луна С звездами дальными сияет, Лучом в пещеру ударяет; И беспокойная волна, Ночной прохладою полна,
