Он солнце тусклое следил,Как мы нередко провождаемГостей докучливых; на немЧеркесский панцирь и шелом,И пятна крови омрачалиМестами блеск военной стали.Младую голову СелимВождю склоняет на колени;Он всюду следует за ним,Хранительной подобно тени;Никто ни ропота, ни пениНе слышал на его устах…Боится он или устанет,На Измаила только взглянет –И весел труд ему и страх!7Он спит, – и длинные ресницыЗакрыли очи под собой;В ланитах кровь, как у девицы,Играет розовой струей;И на кольчуге боевойЕму не жестко. С сожаленьемНа эти нежные чертыВзирает витязь, и мечтыЕго исполнены мученьем:«Так светлой каплею роса,Оставя край свой, небеса,На лист увядший упадает;Блистая райским жемчугом,Она покоится на нем,И, беззаботная, не знает,Что скоро лист увядший тотПожнет коса иль конь сомнет!»8С полуоткрытыми устами,Прохладой вечера дыша,Он спит; но мирная душаВзволнована! ПолусловамиОн с кем-то говорит во сне!Услышал князь и удивился;К устам Селима в тишинеПрилежным ухом он склонился:Быть может, через этот сонЕго судьбу узнает он…«Ты мог забыть? – любви не нужноОдной лишь нежности наружной…Оставь же!» – сонный говорил.«Кого оставить?» – князь спросил.Селим умолк, но на мгновенье;Он продолжал: «К чему сомненье?На всем лежит его презренье…Увы! Что значат перед нимПростая дева иль Селим?Так будет вечно между нами…Зачем бесценными устамиОн это имя освятил?»«Не я ль?» – подумал Измаил.И, погодя, он слышит снова:«Ужасно, боже! Для детейПроклятие отца родного,Когда на склоне поздних днейОставлен ими… но страшнейЕго слеза!..» Еще два словаСелим сказал, и слабый стонВдруг поднял грудь, как стон прощанья,И улетел. – Из состраданьяКнязь прерывает тяжкий сон.9И, вздрогнув, юноша проснулся,Взглянул вокруг и улыбнулся,Когда он ясно увидал,Что на коленях друга спал.Но, покрасневши, сновиденьеПересказать стыдился он,Как будто бы лукавый сонИмел с судьбой его сношенье.Не отвечая на вопрос(Примета явная печали),Щипал он листья диких роз,И наконец две капли слезВ очах склоненных заблистали;И, с быстротой отворотясь,Он слезы осушил рукою…Всё примечал, всё видел князь;Но не смутился он душоюИ приписал он простоте,Затеям детским слезы те.
