Том 3. Драмы

Что нынче молодежь! Трудятся, изнуряют
Себя для службы и наград,
О добродетели кричат
И возле женщины порядочной зевают!
Жить не умеют, мой отец,
Стыдятся неудач, боятся приключений;
И чем кончают наконец…
Лет в 25 все женятся – от лени!

Князь

Да кто же вам сказал? Как догадаться вам?

Казар<ин>

Когда Арбенин был в деревне,
Вы ездили к Настасье Алексевне
По вечерам и по утрам.

Князь

Вот мило! – что же тут дурного.

Казар<ин>

Напротив…

Князь

Я боюсь молвы,
И потому надеюся, что вы
Об этом никому ни слова…

Казар<ин>

Мне изменить вам! Вас предать?

Князь

Но вы Арбенину приятель.

Казар<ин>

Ха! Ха! Ха! Ха! О мой создатель!
Да, он мой друг – вам не угодно ль знать
Начало дружбы нашей, – я был молод,
Двенадцать лет тому назад,
Неопытен, и пылок, и богат,
Но он – в его груди уж крылся этот холод,
То адское презренье ко всему,
Которым он гордится всюду!
Не знаю, приписать его к уму
Иль к обстоятельствам, – я разбирать не буду.
Раз он меня завел под вечерок
К себе – я верил счастью! Кошелек
Мой полон был… я сел играть (признаться,
Страстишка эта уж владела мной)
И проиграл. Отец мой был скупой
И строгий человек: я вздумал отыграться!
Но он меня в когтях своих держал,
И я всё снова проиграл.
Я предался отчаянью: тут были,
Я стану правду говорить,
И слезы и мольбы… они в нем возбудили
Один холодный смех – о! Лучше бы пронзить
Меня кинжалом!
И с того мгновенья
Покинул я забавы юных лет,
Мечтанья нежные и сладкие волненья,
И в свете мне открылся новый свет,
Мир безобразных, странных ощущений,
Мир обществом отвергнутых людей,
Самолюбивых дум и ледяных страстей
И увлекательных мучений!
Я увидал, что деньги – царь земли,
И поклонился им, – года прошли,
Всё снова унеслось – богатство и здоровье;
Навек передо мной закрылась счастья дверь,
Я заключил с судьбой последнее условье
И вот стал тем, что я теперь,
Умеренный игрок и наблюдатель строгий,
Не действую нигде, зато уж вижу много.