Лишь молча крепко обнимала, Забыв, что у нее уж нет Чудесной власти прежних лет; Что поцелуй ее бессильный, Ничтожный, как ничтожный звук, Не озаряет тьмы могильной, Не облегчит последних мук. Меж тем на своде отдаленном Одна алмазная звезда Явилась в блеске неизменном, Чиста, прекрасна как всегда, И мнилось: луч ее не знает, Что̀ на земле он озаряет: Так он игриво нисходил На жертву тленья и могил. И Зораим хотел напрасно Последним ласкам отвечать; Всё, всё, что может он сказать — Уныло, мрачно — но не страстно! Уж пламень слез ее не жжет Ланиты хладные как лед, Уж тихо каплет кровь из раны; И с криком, точно дух ночной, Над ослабевшей головой Летает коршун, гость незваный. И грустно юноша взглянул На отдаленное светило, Взглянул он в очи деве милой, Привстал — и вздрогнул — и вздохнул — И умер. С синими губами И с побелевшими глазами, Лик — прежде нежный — был страшней Всего, что страшно для людей. Чья тень прозрачной мглой одета, Как заблудившийся луч света, С земли возносится туда, Где блещет первая звезда? Венец играет серебристый Над мирным, радостным челом, И долго виден след огнистый За нею в сумраке ночном… То ангел смерти, смертью тленной От уз земных освобожденный!.. Он тело девы бросил в прах: Его отчизна в небесах. Там всё, что он любил земного, Он встретит и полюбит снова!.. Всё тот же он, и власть его Не изменилась ничего; Прошло печали в нем волненье, Как улетает призрак сна, И только хладное презренье К земле оставила она: За гибель друга в нем осталось Желанье миру мстить всему; И ненависть к другим, казалось, Была любовию к нему. Всё тот же он — и бесконечность Как мысль он может пролетать, И может взором измерять Лета, века и даже вечность. Но Ангел смерти молодой Простился с прежней добротой; Людей узнал он: «состраданья Они не могут заслужить; Не награждение — наказанье Последний миг их должен быть. Они коварны и жестоки, Их добродетели — пороки, И жизнь им в тягость с юных лет…» Так думал он — зачем же нет?.. Его неизбежимой встречи Боится каждый с этих пор; Как меч — его пронзает взор; Его приветственные речи Тревожат нас, как злой укор, И льда хладней его объятье, И поцелуй его — проклятье!..

Моряк*

Отрывок

О'er the glad waters of the dark blue sea,

Our thoughts as boundless, and our souls as free,

Far as the breeze can bear, the billows foam,

Вы читаете Том 3. Поэмы 1828-1834
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату