коварный друг!..Своими сладкими речами…Ты… бедную… заворожил…Ты был любим и не любил,Ты б мог спастись, а погубил…Проклятье сверху, мрак под нами!»Но кто безжалостный злодей,Тогда не понял старец честный,И жизнь монахини моейОсталась людям неизвестной.12С тех пор промчалось много лет.Пустела тихая обитель,И время, общий разрушитель,Смывало постепенно следВысоких стен. И храм священныйДобычей бури и дождейСоделался. Между дверейВздыхая ходит ветр не пленный.Внутри на ликах расписных,На утвари позолоченнойИ средь расселин стен седыхБольшой паук, пустынник новый,Кладет нитей своих основы.Сбегаючи со скал крутых,Ища приют от непогоды,Случалось, лань, дитя свободы,Входила в кельи; — и — поройСтола нескромное паденьеСреди развалины глухойВдруг приводило в удивленьеЕе — но нынче ничемуНельзя встревожить тишину.Что может падать, то упало,Что мрет, то умерло давно;Что живо, то бессмертно стало;Но время вживе удержалоВоспоминание одно…И море пенится и злится,И сильно плещет и шумит,Когда волнами устремитсяОбнять береговой гранит;Он вдался в море одиноко;На нем чернеет крест высокой;Всегда скалой отражены,Струи белятся пеной вольной,Волна теснится у волны,И слышен ропот своевольный,И удаляются толпой,Другим предоставляя бой.13Над тем крестом, над той скалоюОднажды утренней пороюС глубокой думою стоялДитя Эдема, ангел мирный;И слезы молча утиралСвоей одеждою сапфирной.И кудри мягкие как ленС главы венчанной упадали,И крылья легкие как сонЗа белыми плечьми сияли;Стан тонкий свеж и прям: таковЗеленый кипарис садов.· · ·· · ·Вот тихо над крестом склонился.Казалось, будто он молилсяЗа душу девы молодой.Увы! Напрасные моленья,Ее страстям уж нет прощенья…Тогда над синей глубинойДух гордости и отверженьяЛетел с вершины диких гор,Как будто прелести твореньяНепозволительный укор.Как свод безлучный в день осенний,Был мрачен искуситель гений.Он близ могилы промелькнулИ, тусклый, мертвый взор кидая,Посла потерянного раяУлыбкой горькой упрекнул…