1832–1835 гг.). Отношения Лермонтова с В. А. Лопухиной отразились в стихотворениях «Мы случайно сведены судьбою», «Она не гордой красотою», посвящении 1838 г. к поэме «Демон», послании «Я к вам пишу случайно; право» и др., а также в драме «Два брата», написанной незадолго до романа «Княгиня Лиговская», и в повести «Княжна Мери», где героиня выступает тоже под именем Веры Лиговской.
Роман «Княгиня Лиговская» объединил в себе традиционные черты «светской повести» 30-х годов и «физиологизма» произведений зарождавшейся «натуральной школы». Продолжая социальную и психологическую проблематику «Маскарада» – тему нравственных пороков современного общества, тему сильной личности, роман «Княгиня Лиговская» сохранил и своеобразное сочетание сатирического и лирического начал повествования, но лирическое начало в новом произведении расширяется в своей функции. Роль главного героя как бы делится между аристократом Печориным и бедным чиновником Красинским. Возникает новая для Лермонтова тема уязвленной гордости униженного человека, активно влияющая на стилистический строй романа и предвосхищающая «Бедных людей» Достоевского.
Сохраняется и влияние Пушкина в ориентации на изображение современной русской жизни. Ориентация на Пушкина сказалась, в частности, на выборе имени Печорин, впервые появляющемся в «Княгине Лиговской» и закрепленном в «Герое нашего времени»: ассоциативно это имя связывалось с Онегиным – по названию северных русских рек. Поэтика «Княгини Лиговской» несет в себе и явственный отпечаток влияния «Арабесок» Гоголя.
Собственно лермонтовский элемент в незаконченном романе представляет собой поиски путей проникновения в мир индивидуально-личностной и социально-групповой психологии. В этом и заключается основное значение романа, вплотную подводящего к художественным задачам «Героя нашего времени».
Впервые опубликовано В. А. Соллогубом в литературном сборнике «Вчера и сегодня» (кн. I, 1845, с. 87–91) вместе с другим отрывком «У графа В… был музыкальный вечер» («Штосс») под общим заголовком: «Из бумаг покойника. Два отрывка из начатых повестей». Автограф неизвестен.
Традиционно датируется 1836 г. («замысел промежуточный между «Вадимом» и «Княгиней Лиговской», «Лит. насл.», т. 43–44, с. 444–445), хотя не исключено, что отрывок, так же как ряд других произведений, напечатанных В. А. Соллогубом в сборнике «Вчера и сегодня», относится к последним годам жизни Лермонтова.
Замысел Лермонтова рассказать историю светской женщины, которая «сошла со сцены большого света» и в тридцать лет «схоронила себя в деревне», по-видимому, возник не без влияния Бальзака. Необычайно популярные в эти годы «Физиология брака» и «Тридцатилетняя женщина» (об этом романе Лермонтов упоминает и в «Герое нашего времени») были посвящены положению женщины в светском обществе. Эта тема привлекала Лермонтова ранее в «Маскараде» (образ баронессы Штраль) и должна была стать центральной в данной повести.
В рассказе о детстве Арбенина содержится автобиографический элемент (описание барского дома, болезнь ребенка и др.). Имя Арбенина – Александр – совпадает с именем героя поэмы «Сашка»; описание детства Сашки в Симбирской деревне на берегу Волги близко тем страницам наброска, которые посвящены биографии Арбенина.
Впервые опубликовано в сборнике «Вчера и сегодня» (кн. 2, 1846, с. 159–167).
Датируется 1837 г., временем пребывания Лермонтова в Закавказье, в Нижегородском драгунском полку, куда Лермонтов был переведен из гвардии за стихи на смерть Пушкина.
«Ашик-Кериб» (ашик – влюбленный, позднее – народный певец, музыкант: кериб – чужеземец, скиталец, бедняк) – запись азербайджанского дастана об Ашыг-Гарибе. Дастан с этим сюжетом весьма распространен у народов Средней Азии и Закавказья. Известны несколько грузинских вариантов сказания, армянская «Сказка об Ашуге Гарибе», туркменский дастан «Шасенем-Гарып», узбекский – «Ошик Гариб ва Шохсанам»; очень популярен дастан у турок.
Азербайджанский «Ашыг-Гариб» известен в 9 записях. Первая была сделана в XIX в. в селении Тирджан Шемахинского уезда учителем А. Махмудбековым со слов сказителя Оруджа.
Лермонтовская сказка ближе варианту дастана, записанному много позже – в 1944 г. в селении Ахмедли Лачинского района азербайджанским фольклористом Ахлиманом Ахундовым со слов Мешеди- Дадаша Ахмед оглы. Во многом запись, сделанная Лермонтовым, совпадает и с грузинским вариантом 1930 г., записанным со слов Аслана Блиадзе в селении Талиси близ Ахалцыхе; однако эта грузинская запись, по-видимому, восходит к азербайджанским источникам, поскольку стихотворная часть сказания передается на азербайджанском языке.
Лермонтов назвал свою сказку турецкой. Между тем несомненно, что рассказал ее Лермонтову азербайджанец. В ее тексте присутствует множество разнообразных языковых элементов – в том числе арабские, армянские, иранские, но явно преобладают азербайджанские – азербайджанские черты в терминологии, формы азербайджанского диалекта, следы азербайджанского произношения.
Весьма существенно замечание азербайджанского фольклориста С. Якубовой о том, что в среде народов Закавказья азербайджанский язык назывался турецким. (см.:
Запись услышанной Лермонтовым сказки не подверглась окончательной обработке. Отсюда и отсутствие единообразия в передаче местных слов и выражений: «хадерилияз» и «хадрилиаз», «Арзерум» и «Арзрум», «шинды гёрурсез» и «шинди гёрузез» и т. д.
Впервые отдельным изданием вышло в 1840 г.; в 1841 г. (при жизни Лермонтова) вышло второе издание. Неполный автограф – в ГПБ.
Лермонтов начал работу над «Героем нашего времени» в 1838 г., а закончил в 1839. «Бэла», «Фаталист» и «Тамань» были предварительно напечатаны в «Отечественных записках» как отрывки из «Записок офицера о Кавказе». К «Фаталисту» редакция журнала сделала следующее примечание: «С особенным удовольствием пользуемся случаем известить, что М. Ю. Лермонтов в непродолжительном времени издаст собрание своих повестей, – и напечатанных, и ненапечатанных. Это будет новый, прекрасный подарок русской литературе» (1839, № 11). В апреле 1840 г. эта книга вышла, но не как «собрание повестей», а как единое цельное «сочинение» (так стояло на обложке).
Первоначальное его заглавие, сохранившееся на рукописи, было: «Один из героев начала века».[253] Это заглавие связано со знаменитым и только что вышедшим тогда (1836 г.) романом А. Мюссе «La confession d’un enfant du siècle» («Исповедь сына века», точнее, «одного из детей века»; «век» – синоним «эпохи»). В предисловии к роману Мюссе говорит, что общественно-исторические потрясения и разочарования восходят к революции 1789 г. и наполеоновской эпохе: «Все, что было, уже прошло. Все то, что будет, еще не наступило. Не ищите же в ином разгадки наших страданий» (
Замысел романа о герое своего времени, «современном человеке», очевидно, возник у Лермонтова вскоре после встречи на Кавказе с декабристами, приехавшими туда в 1837 г. из сибирской ссылки. Первый биограф Лермонтова П. А. Висковатов на основании бесед со многими знакомыми поэта писал: «Встреча с такими людьми, как Майер и друзья его декабристы, должна была вызвать сравнение прежнего поколения с тем, что окружало его теперь, представляя лучшее общество, и породить „Думу“…» (
