англичанами и американцами. Надеюсь, вы понимаете, что просто так нам захватить территорию Иордании не позволят. Поэтому на нынешнем этапе нет смысла проводить локальные наступления. Если брать, то все, и имея вескую причину. Пока нам дали добро на поставки оружия и помощь инструкторов. Если христиане удержат свой район, с ними можно иметь дело. Но как с подчиненным, а не равным партнером. Условия ставим мы. Они это должны понимать четко.
— Майор Томски!
— Я!
— Задача вашего батальона — пройти в Бейт Лехем и доставить оружие. Необходимо построить взлетно-посадочную полосу, хотя бы, для легких самолетов. Потом осмотритесь на месте, доложите, что требуется дополнительно. Желательно обеспечить постоянный коридор для проводки грузов и людей. Пройти надо тихо, машины брать нельзя. Округ собирает сейчас мулов для перевозки груза. Вам придается рота поддержки с тяжелыми минометами и пулеметами, взвод связи, взвод инженерно-саперных войск и взвод коммандос из южного округа. Среди них много бедуинов и друзов — они пригодятся. Он усмехнулся, — И для демонстрации, что мы своих арабов не мучаем тоже.
— Назовем эту операцию «Дырка в заборе». Хотя, нет. «Добрый забор» звучит лучше. Надеюсь, всем понятно, что официально Израиль не имеет отношения к подобным действиям. Исключительно добровольцы, желающие спасти мирное христианское население от уничтожения.
Кроме того, с вами пойдет капитан Омер. — Он показал на разведчика. Ну, с ним мы уже работали без особых проблем. Ходить он умеет не хуже моих ребят. В принципе, у нас в батальоне даже не было своего особиста. Разведка находилась только в штабе бригады, и когда кто-то из ее «работников» приходил в батальон, то просто представлялся, например — капитан такой-то из штаба бригады или округа и все.
— Возьмете Зияда Аль-Рахиба, он дожидается в соседней комнате, и обсудите с ним маршрут движения и сигналы. 29 декабря к 12.00 план рейда и дополнительные предложения и пожелания должны быть у меня на столе. Вопросы?
— А не может это щедрое предложение быть ловушкой? Спросил Дейч.
— У нас есть и другие источники информации, — туманно сказал капитан. Канавати — единственная реальная сила в Бейт Лехеме, и он, действительно, согласен иметь с нами дело. Но там существует еще несколько христианских милиций, которые всерьез опасаются израильтян. В частности, в лагере переселенцев Дехейше, возле города живут бывшие жители Нацерета. Больше сотни стволов из Организации Святого Креста. Как, вы понимаете, нас они не любят. Поэтому, в первую очередь, мы заинтересованы помочь Канавати укрепиться и сохранить его преимущество.
Иорданский лейтенант оказался толковым офицером. Мы с ним легко нашли общий язык. На иврите он говорил не хуже меня. Мы тут арабский учили, как язык противника, а они — иврит. Правду сказать, арабский мои солдаты, кроме приехавших из арабских стран, знали разве что на уровне военного разговорника. «Стой — стрелять буду!», «Где находится штаб?»... Зияд, явно имел отношение к каким то разведорганам, слишком хорошо говорил. Ну, Омер рядом сидит. Это, в конце, концов, его дело.
— Скажи, — спросил он когда, мы обговорили маршрут. — Правду, говорят, что командир у волков христианин?
Сложно объяснить, что живя в Советском Союзе, ходить в церковь как то не принято. Хотя интересно, что нас на той стороне уже знают, и эмблему тоже. Мы ведь редко живых свидетелей оставляли.
— Ну, я крещенный,— ответил, чтоб не углубляться.
— Православный? У нас, раньше много русских паломников приезжало молиться.
— Да, я русский. У нас там православная церковь,— отвечаю, а сам думаю, еще не хватает, чтоб он начал выяснять, когда я последний раз в церкви был.
Но его интересовало другое.
— И сколько тебе лет?
— Двадцать два.
— Да, — говорит, мне двадцать восемь и я лейтенант, Канавати сорок два и он капитан. А тебе двадцать два и уже майор.
— Я с 1943 г. в Европе воевал.
— Мы тоже воевали. В Сирии, В Ливии. Но Абдалла любил только своих бедуинов и боялся раздражать мусульман. Даже в лучшие времена христиан старались отодвинуть назад. А сейчас в мечетях призывают убивать крестоносцев, только за то, что они молятся Иисусу. Он задумчиво посмотрел на меня. — Может, Виктор прав, хуже не будет.
— Во! — Сказал Омер, за дверью, и показал мне большой палец. — Когда обсуждали, кого послать думали про батальон коммандос с юга. Исер сказал: «Они с Томским скорее договорятся, чем с бедуинами».
— Это тот, Исер, про которого рассказывают, что, когда он сел в такси, на вопрос водителя: «Куда ехать?», ответил: «Это — секрет»?
— Исер Харэль, начальник военной разведки, один — сказал утвердительно Омер. — Он очень редко ошибается, и никогда в серьезных вопросах. Ты имей в виду, там тебе не только воевать, но и дипломатией заниматься придется. Это не армия, это партизаны-анархисты, с комплексом кровной мести. А вот ты — представитель государства Израиль.
— А почему не ты?
— А я советы давать буду.
— Ну, назначили бы кого-то званием повыше.
— Тут такое дело, что можно пойти вверх ракетой, а можно остаться навсегда майором. Это не просто доверие. Это очень большое доверие.
Виктор был интересный мужик. Внешне, ничего особенно, низкорослый, грузный с явной арабской приметой — роскошными усами. В меру хитрый, в меру умный и никогда не забывающий своих кровных интересов. Официально он считался мэром города, хотя никто его не избирал и по профессии он был военный, что постоянно сам подчеркивал, но в данной ситуации у кого сила у того и власть. А местная власть была сплошные его родственники. Некоторые, по моим понятиям, были соседями его троюродных братьев, но здесь все прекрасно знали, к какому клану они относятся.
Но все-таки, было в нем что-то такое, что словами не объяснишь. Когда он говорил очередную речь на митинге, люди слушали раскрыв рты. И, когда надо, сам лично водил людей в бой. Солдаты его отряда буквально молились на него и называли себя не иначе как Тигры Канавати. Но и обычные жители, не смотря на то, что ходили в разные церкви, его не боялись, а уважали. Это о многом говорило, когда по всей стране десятки, если не сотни отрядов, отрядиков и просто банд готовы были убивать друг друга за власть и веру, не считаясь с последствиями.
Люди Канавати делились на две категории. Большинство были местной самооброной, способной, разве что сидеть по периметру деревни и вяло отстреливаться. Человек 200-250 имели армейский и военный опыт, среди них было много дезертиров из иорданской армии, прошедших обучение у английских офицеров и воевавших. Эти могли действовать на значительном удалении от своих баз, приходя на помощь местным деревням. Они и вооружены были лучше, даже имели 60 и 82 мм минометы и гранатометы. Как у нас в гражданскую, человек не просто уходил домой, он еще и тащил свое казенное имущество. Пулеметчик — пулемет, минометчик — миномет. Один притащил противотанковую пушку. Не сам, конечно, совместно с друзьями. Тем не менее, мой сводный отряд на время стал доминирующей силой в районе. Все-таки это
