вдруг потерял смысл жизни, и это его убивает.

– Вы кушайте.

– Ты.

– Что?

– Давай на «ты». Я не такой и старый. И без отчества. Только Эдичкой не называй, идет?

– Как скажете. Как скажешь, – поправилась Анна.

Дарья осталась на ночь. Она ушла, а потом вернулась, ответив на вопрос Адама нечто невнятное и напрочь лишенное смысла. Когда же он повторил вопрос, Дарья разозлилась и велела не совать нос не в свои дела. Адам извинился.

Вторые сутки, проведенные на ногах, сказывались общей слабостью и привычным отупением. Оно отчасти походило на туман, навеваемый лекарствами, и тем пугало. Но когда Адам лег в кровать, сон отступил. Темнота раскололась, как окно в больнице.

Серое и вечно грязное, оно отражало что-то, находившееся по ту сторону мира, но у Адама не получалось понять, что именно. Отражение преобразовывалось в грязевом слое в иллюзию трещин, и Адаму доставляло удовольствие думать, что когда-нибудь стекло расколется.

Это позволяло надеяться на свободу.

Воспоминания наползали.

Пол. Стены. Потолок. Шепоток в коридоре или в голове – уже не разобрать. Думать тяжело. Мысли вязнут в слое ваты, которой набита Адамова голова. И мысли в этой вате тонут. Разлагаются они долго, напоминая о смерти своим ощущением логических провалов и тошнотой.

Адам пытается избавиться от ваты, но каждая новая процедура лишь усугубляет ощущение беспомощности.

Он сел в кровати, прижал ладони к вискам и мотнул головой, избавляясь от шума в черепе. А если все верно? Если не ошибся врач-психиатр? Если Адам ненормален и все, происходящее с ним, лишь подтверждение этой ненормальности? Стоит ли отрицать очевидное?

Следует рассказать Дарье. Вернуться. Пустить чужого человека в голову и позволить ему сделать то, что давно должно было быть сделано. Пусть орудуют химические скальпели психотропных препаратов, отсекая ненужные нейроны. Они подарят покой.

Адам встал. Прошелся. Принял душ. Вода приглушила шум, но не избавила от него вовсе.

Он вышел в кабинет и увидел Дарью, которая лежала на тахте и делала вид, что читает книгу.

– Тоже бессонница мучит? – поинтересовалась Дарья, укладывая книгу раскрытыми страницами на живот. – Эй, ты чего такой? Плохо? Или обиделся? Адам, я не хотела тебя задеть.

– Мне кажется, что теория моей ненормальности имеет право на существование.

– Ну да. Как и моей. Сделай кофе. Поговорим?

Адам кивнул. Возможно, привычный ритуал успокоит. Но следом появилась мысль, что нормальные люди не придают особого значения порядку и продолжительности действий и даже основные социальные ритуалы редко исполняют с должным прилежанием.

– Мне кажется, что меня скоро бросят, – Дарья первой начала беседу. Она подтянула колени к груди и уперлась в них подбородком. – Вчера он просто не пришел домой. И сюда не пришел, хотя я звала для разговора. А потом я звонила, он трубку не брал.

– Это еще не является признаком разрыва. Подобное поведение объяснимо.

Аромат свежемолотых кофейных зерен очаровывал. И шум отступил. Уже не рокот – шелест осенних листьев. Яна любит гулять по парку, но только до дождей. Дожди ее расстраивают.

– Ну да. Занят был. Случилось нечто экстраординарное. Настолько экстраординарное, что ни минуточки свободной нет. Или, скорее, нет желания эту минуточку искать.

Дарья выглядела несчастной.

Яна говорит, что ее сестра невезучая и вечно ее романы разбиваются о рифы жизни. Адаму жаль. Он хотел бы, чтобы Дарья была счастлива. Но не в его силах изменить объективную реальность. Правда, психиатр полагает, что Адам достаточно успешно меняет реальность субъективную.

– Я ведь сразу знала, что так будет. Оно всегда так бывает… – Она приняла чашку кофе. – Похоже, Янка права была, один ты постоянен. Нормальные же люди… слишком нормальны, чтобы долго на одной бабе зацикливаться.

– Я полагаю, что ситуация имеет все шансы разрешиться с минимальными потерями.

– Отряд не заметит потери бойца, – Дарья вымученно улыбнулась. – Ты умеешь успокаивать.

Вряд ли. Но теперь Адам не имел морального права добавлять ей переживаний. Следовательно, ему придется принимать решение самостоятельно. Обращение к врачу с высокой долей вероятности повлечет госпитализацию. Отказ от врачебной помощи в случае реального существования болезни приведет к неконтролируемому развитию.

– О чем думаешь?

– Татуировка сделана относительно недавно, – пока Дарья не догадалась об истинном содержании его мыслей, разговор следовало перевести на тему нейтральную. – Эпителий успел восстановиться. Однако характер распределения красящего пигмента и практически отсутствующие признаки фотодиссимиляции вкупе с четкими линиями рисунка указывают на период от двух месяцев до полугода. Краска была взята качественная. Проколы наносились через равные расстояния. Следовательно, аппарат, а не игла.

И в принципе беспокоиться не о чем. Патогенез болезни Адама не включает элементы социальной агрессии. Следовательно, даже будучи недееспособным, он не будет опасен для окружающих.

– Искать тату-салон?

– Хороший. Известный или модный. Девушка проявляла склонность к дорогим вещам.

– Я скажу ему. Пусть ищет. Это не мое дело. Совершенно не мое! Я согласилась помочь, а теперь получается, что он не звонит и моя помощь не нужна? Или что он просто отвлек меня? Или воспользовался? Не знаю, что более мерзко!

– Убийство.

И шум в ушах, нарастающий девятым валом. Если накроет – то с головой, так, что не выплывешь.

– Да, ты прав, – уверенности в Дарьином голосе не было.

– Вне зависимости от побудительных мотивов третьего субъекта ты действуешь согласно собственным морально-этическим установкам, которые, полагаю, не допускают возможности отстранения тебя от расследования.

Дарья засмеялась, расплескав остывший кофе на диван.

– Ты… ты верно сейчас сказал. Плевать мне на третьего субъекта. Просто интересно, почему он не звонит?

На этот вопрос Адам не имел ответа.

– Культурой ацтеков доевропейского периода увлекаются немногие, – он сел напротив Дарьи. – Это способствует формированию замкнутого сообщества с узким профилем интересов, члены которого должны вступать в постоянный контакт с целью обмена информацией.

– И убийца должен был на них выйти. Я уже просматриваю форумы. Ищу местных.

– Да, подобная вероятность весьма высока. Таким образом, теоретически появляются две плоскости с возможностью взаимного пересечения в некой точке. Необходимо сопоставить контакты Переславиной с теми, в чью сферу интересов входят древние ацтеки.

– Это я и без тебя поняла.

Логично. Предпосылки и вывод очевидны. Но Адаму следует говорить, чтобы заглушать сомнения в собственной адекватности.

– И проверь тех, кто выезжал за границу. Возможно, он получил нужную информацию не здесь. Следовательно, ты не сумеешь его выявить простым сопоставлением данных.

Вась-Вася сидел в кабинете и разглядывал фотографии, он смотрел на них третий час. Изображение плыло, и цветные пятна мешались, превращаясь в калейдоскоп уродливых картинок. Тело требовало отдыха, голова была пуста, а тихое журчание воды в радиаторе убаюкивало.

Стоило закрыть глаза и…

Вась-Вася снова стоял на поляне. Белое покрывало снега с прорехами его следов, цепочкой протянувшихся от машины. Старое дерево, раскинувшее ветви, словно желавшее спрятать от неба и

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату