Бамбр везет меня неизвестно куда и неизвестно зачем. Хотя очень даже известно. Спрячет тело в лесу, и найдут меня не скоро, если вообще найдут.
Нет. Я попыталась мыслить здраво. Я давно знаю Толика… Давно? А ведь получается, что не так уж. На фирме он появился в конце января. Значит, два месяца. Просто Бамбр контактный, умеет найти общий язык с человеком, например со мной, милый, болтливый, как сорока, и жутко обаятельный.
А дверца-то закрыта.
– Мать, ты как, жива? – поинтересовался Алексин. Участливо получилось.
– Нет. То есть да, но мне плохо. Останови, пожалуйста, машину.
– В бардачке пакет есть. И леденцы мятные.
– Останови машину!
Толик отмахнулся. Выходит, я не ошиблась. И что же делать? Сердце беспомощно затрепыхалась в цепких коготках страха. Спокойно, я еще жива. Во-первых, нужно остановить машину. Во-вторых, заставить его открыть дверь. И в-третьих, убежать.
– Толик, остановись немедленно!
– Машуль, ну что ты в самом-то деле. Ведешь себя как маленькая, потерпи, скоро приедем. – Он отвернулся. А я… А я… А я не нашла ничего лучше, чем изо всех сил толкнуть водителя. От неожиданности Толик выпустил руль, всего на десятую долю секунды, но мне хватило. Вцепившись в рулевое колесо, я повернула его вправо, возмущенный подобным поведением автомобиль закружился, теряя сцепление с дорогой. Бамбр попытался выровнять машину, а я зажмурилась, предчувствуя столкновение.
Обошлось. Вздрогнув в последний раз, автомобиль остановился. Меня бросило вперед, и если бы не ремень безопасности, предусмотрительно застегнутый Бамбром, моя голова пострадала бы в третий раз.
– Мать! Твою ж мать! – Толик добавил еще несколько слов. – Ты соображаешь, что делаешь?!
Я икнула.
– Вижу, что ни хрена ты не соображаешь! Объясни мне, тупому, зачем ты это сделала? Из благодарности? Или у тебя врожденные суицидальные наклонности? Ты не молчи, мать, если наклонности – так я знаю, где такое лечится. Отвезу и сдам.
– Ты… Ты… – Зубы лязгали друг о друга, и произнести фразу целиком не получалось.
– Я – это я, – философски заметил Алексин, выбивая сигарету из пачки, руки у него дрожали. У меня, впрочем, тоже.
– Дай и мне.
– Больным, в том числе и больным на голову, не положено. Твою мать… Бросишь тут курить, как же…
И я решилась.
– Толя, я знаю, ты собираешься меня убить. За что? Что я тебе плохого сделала?
Сигарета выпала у него изо рта.
– Маш, ты говори, да не заговаривайся!
– Толь, ты не случайно здесь оказался. И в тот раз тоже… А еще никто не знал, где меня искать… Ты с Ингой знаком был… И другие… – Слова сбивались в беспомощные комки, и нормального объяснения не получалось. А мой предполагаемый убийца смотрит удивленно и хлопает рыжими ресницами.
– Мария Петровна, вы бредите!
– Ты вез меня другой дорогой, – я продолжила перечисление. – И дверь на замок закрыл.
Толик вздохнул.
– Дороги тут две. Основная и объездная, основная перекрыта – там ремонт, дня три как ремонт.
– Весной?
– Получается, весной. И двери я всегда закрываю, привычка. Не веришь?
– Ты не фотограф.
– Не фотограф, – согласился Бамбр. – Точнее, не совсем фотограф. Ладно, я и так собирался поговорить с тобой по душам. Вот, гляди. – Он сунул мне под нос красную книжицу.
– Что это?
– Ты открой, почитай, а то потом будешь говорить, что подделка.
Я открыла. Прочитала. Еще раз прочитала. И еще. Нет, не понимаю.
– Ты из милиции?
– Не совсем. ФСБ. Отдел по борьбе с экономическими преступлениями. Разрешите представиться – капитан Алексин Анатолий Анатольевич. Удостоверение-то отдай.
– На.
– Мы можем ехать? Фокусов не будет?
– Не будет. А поговорить?
– Сначала больница, потом разговор. Хотя кое-что и по дороге могу. Рассказывать?
– Да. – В моей больной, дважды пострадавшей голове не укладывалось, что Бамбр, рыжий и веселый Бамбр, работает в ФСБ. Но какие в «Скалли» могут быть экономические преступления?
– Фирма «Якутъ-мода» о чем-нибудь говорит?
– Наши клиенты, сам знаешь.
– Ой, мать, я столько всего знаю, что жить порой тошно. Короче, как тебе нашей «Моды» творчество?
Говоря по правде, творчество не очень. Блестящий колючий атлас, искусственный шелк, громоздкое кружево богатого золотого цвета и много-много стразов. Исполнение, кстати, также оставляло желать лучшего – ткань не самого высокого качества, строчки кривые, кружево с дырками. Я знаю, что говорю, компания присылала образцы своей продукции для каталога, и намучились же мы с ним тогда. А между тем «Мода» регулярно каталась за границу, по-моему, они не пропускали ни одного показа, при этом неважно, где он проводился – в Париже или в никому не известной немецкой деревеньке. Вот тут и начиналась наша работа – подобрать девочек-моделей, которые согласились бы напялить на себя сие убожество, оформить заявку и необходимые для вывоза очередной коллекции бумаги.
– Лифчики-трусики – это прикрытие, – продолжил объяснение Бамбр.
– А на самом деле?
– А на самом деле… Ну, мать, припомни, чем славится земля сибирская?!
– Нефть?
– Холодно.
– Золото?
– Уже теплее. Почти горячо.
– Серебро?
Толик покачал головой, значит, снова пальцем в небо попала, а версии-то закончились.
– Алмазы! – провозгласил капитан Алексин.
– Алмазы?
– Да, Машка, алмазы. Это такие маленькие блестящие камушки, которые стоят очень больших денег. В Якутии – одно из самых богатых месторождений в мире. Если честно, я сам не слишком разбираюсь во всех этих кимберлитовых трубках, голубой глине, добыче, огранке и так далее, зато знаю, что бизнес контролируется государством. Это аксиома, но некоторых граждан подобный расклад не устраивает. Рубишь фишку?
– Не совсем. – В моем представлении алмазы – алмазами, а лифчики – лифчиками, не вижу точки соприкосновения.
– Ну, смотри, – Толик нетерпеливо хлопнул по рулю, – украсть – это только полдела, краденое еще реализовать нужно, и лучше всего за границей, ну, да у нас дела поближе, в Москве. Сама понимаешь, просто так никто партию через таможню не пропустит, курьеры – вариант старый и не слишком надежный. Короче, наши умники основали фирму, законную, чистую, как слеза младенца, и такую же беспомощную. Фирма оная в теории занимается конструированием модного женского белья, пытается выйти на новый уровень, без конца ездит в Европу, что, в общем-то, логично – наши модельеры, умные и талантливые, не теряют надежды отгрызть свой кусок рынка. То, что рынок поделен еще при царе Горохе, ребят мало волнует, они вообще у нас оптимисты и работяги, ни одного показа не пропускают…
