– Чего?
Ольга слушала молча, исполняясь все большим и большим уважением к нескладному Пашке.
– Того. Должность такая. Высокая очень. Жил Брюс в Москве, в Сухаревой башне, где основал школу математических и философских наук, а заодно и обсерваторию устроил. И лабораторию. А в этой лаборатории книга хранилась, которая некогда царю Соломону принадлежала...
Про Соломона, впрочем, как и про Кромвеля, Ольге известно. Ксюха, кажется, хотя бы слышала, во всяком случае, перебивать рассказчика вопросами не стала.
– А по книге этой любые клады земные найти можно и вообще все спрятанное, тайное.
– Сказки. – Ксюха с кряхтеньем выпростала одну ногу, потерла коленку. – Не бывает так.
– Не бывает, – согласился Пашка. – Только вот книгу эту Петр I у Брюса все выспрашивал, а потом и Екатерина I искала.
– Нашла?
– Нет, конечно, книга в тайной комнате Сухаревой башни хранилась, в которую никому входа не было. Но императрица все равно перестраховалась, приказала, чтоб у башни караул всегда стоял. И приказ исполнили, даже большевики не сразу решились охрану снять, только в двадцать четвертом году пост распустили. А потом, по приказу Сталина, башню разобрали. И заметь, не взорвали, а аккуратненько снесли, по камушку буквально, и Каганович, который за сносом наблюдал, потом говаривал, что ему дух Брюса являлся, пальцем грозил.
– Круто! – выдохнула Ксюха, выпрямляя другую ногу. – И значит, дух был?
– А то. Со смертью Брюса тоже много чего непонятного, он вроде как эликсир бессмертия искал, ну и даже нашел. На себе эксперимент поставить решил, велел слуге убить его, ну, Брюса то бишь, разрезать на куски, а потом эликсиром полить. Вроде как тело даже начало срастаться, но тут слуге помешали...
– Кто?
– Вот! – Пашка поднял вверх палец. – Вот тут как раз к Мэчгану и переходим. Он и помешал. Книгу решил украсть, ну, и дух Брюса переместился с книгой в Сухареву башню. А тело похоронили в Немецкой слободе, в склепе у лютеранской кирхи Святого Михаила. Там-то и видели дух Брюса, но после тот снова вернулся в Сухареву башню, где и обитал до самого ее разрушения, книгу стерег.
Вежливый стук в дверь прервал Пашкин рассказ, заставив Ксюху заполошно пискнуть, а Ольгу вскочить.
– Д-да?
– Ольга, можно вас отвлечь? – вежливо поинтересовался Вадик из-за двери. – Ненадолго.
– Иди, – зашипела Ксюха. – А то не успокоится. Мы подождем, да?
В коридор Ольга выходила с острым чувством вины, безотчетным, беспричинным, но растущим прямо- таки с невероятной быстротой. Вспомнился и вчерашний вечер, и сегодняшнее утро с побегом из-под надзора, и вообще факт, что Вадик к всемогущей Георгине Витольдовне ближе, чем сама Ольга, а значит, имеет полное право распекать за неисполнение служебных обязанностей.
Распекать он не собирался. Поманил за собой, прочь от двери, точно опасаясь, что с той стороны станут подслушивать, и только спустившись на первый этаж, изволил объясниться.
– Я по поводу вчерашнего... инцидента. – Теперь Вадик выглядел не смущенным, скорее обеспокоенным. Смотрел он сверху вниз, и в серо-голубых глазах его Ольге чудилась подозрительность.
– Извините, больше это не повторится. Вчера просто гроза, нам стало страшно, и...
– Я понимаю, – оборвал он. – Я про другое. Там, у озера, короче, ментов понаехало. И я знаю, почему.
– Почему? – шепотом спросила Ольга, уже зная ответ.
– Ну... труп там.
– Т-труп?
– Садись. – Он толкнул ее в кресло и, присев на корточки, заглянул в глаза. – Я его не убивал, понятно?
Ольга кивнула. Да, конечно, понятно, куда понятнее. Вчера ушел, а сегодня труп. И Вадик про него знает, хотя следователь еще не приходил. Откуда знает? И почему сразу про убийство?
Видимо, все мысли ее отразились на лице, потому как Вадик, тяжко вздохнув, пустился в объяснения:
– Вчера я выходил, это точно. Встреча была с одним человеком. Он обещался зайти, но мог обмануть, вот я и надеялся перехватить, порасспрашивать об одной старой истории. Знал, что он к озеру пойдет...
– Откуда?
– Откуда знал? Ну так Аэлита сказала, что он на путь стал, а сейчас первое полнолуние...
Сумасшедший.
– Короче, он бы пришел, он обещал прийти, потому как денег хотел, – продолжил непонятное Вадик. – Он жадный был. И самоуверенный. И еще такой, знаешь, лицемерный, когда про одно говорит, а другое делает. Я ему денег давал, только, видно, мало, если он сначала к озеру. Короче, вчера мне с его трубы звонок, я трубку беру, а там – тихо. Ну я к озеру бегом, а там – труп.
– Его?
– Ну да, лежит в крови, уже не дышит. Я и ходу. Два трупа найти – это уже тенденция, это подозрительно, понимаешь?
И руки ее ладонью накрыл. И смотрит, просительно, жалко даже.
– И если они узнают, что я вчера выходил из дому, что у озера был, то...
– Будут неприятности? – глухо пробормотала Ольга.
– Еще какие! Я потому и рассказал, как оно есть, чтобы о помощи попросить. Не говори, ладно? Я дома был, весь вечер.
– А Ксюха?
– Поговори с ней, она тебя любит. Пообещай ей помощь в том, что вы там затеяли. Мичеганскую русалку ловить? Или сразу брюсову книгу искать?
– А... – От удивления Ольга порастеряла все слова. Подслушивал? Подсматривал?
– Ее многие тут ищут, – пояснил Вадик, подымаясь, и руку подал. – Конечно, сказки все, но давай договоримся: вы помогаете мне, а я – вам.
Как ни странно, Ксюха на предложение согласилась. И следователю, который заявился в дом ближе к вечеру, врала вдохновенно, а Ольга поддакивала, старательно отнекиваясь от внутреннего голоса, каковой упрямо твердил: не доведет до добра эта сделка.
Может, и прав был, только вот изменить что-либо не представлялось возможным.
