народная армия даже не пыталась обороняться. В стороне от узких полос прорыва она по приказу из Центара сама шла в атаку и, неся чудовищные потери, тоже форсировала реки, только в противоположном направлении.
Здесь амурская армия и правда стремительно отходила, заманивая противника в полосу обеспечения, чтобы потом отрезать ударом во фланг и идти вперед, не встречая никакого сопротивления.
История столетней давности повторялась один к одному. Могучая целинская армия снова наступала на те же грабли.
Но на этот раз был еще и дополнительный фактор. Две трети легиона маршала Тауберта охватывали этот огромный фронт широкими клещами, а дезинформаторы продолжали работать, не покладая рук, окончательно запутывая целинских командиров всех уровней.
Все складывалось как нельзя лучше. Амурское наступление одним махом решало массу проблем легиона. Но Тауберт снова был недоволен.
- Я приказал закрыть границу и не допустить амурского вторжения! кричал он. - Их наступление надо немедленно остановить! Это наша территория, и она должна остаться за нами.
И он чуть было не отдал приказ повернуть оружие против амурцев.
Возражения землян на него больше не действовали, но тут воспротивился даже старший военный советник 'Конкиста-дора'.
- Легион не выдержит войны на два фронта, - сказал он. - На данный момент амурцы - естественные союзники легиона, и к ним надо относиться соответственно.
А Сабуров, пользуясь случаем, решил закинуть удочку насчет союза с мариманами. И заметил, обращаясь не столько к Тауберту, сколько к эрланским советникам:
- На западе легионеров принимают за островитян. Все, кто пытается передать информацию с Закатного полуострова в Центар, упорно говорят о марианском десанте. А насколько нам известно, мариманы будут рады помочь любому, кто задумает сокрушить ЦНР - даже не ради территориальных приобретений, трофеев и контрибуций, а просто чтобы обезопасить свои острова от набегов с севера. Если мы предложим им союз, то получим добровольцев, оружие, технику и боеприпасы.
- Вам мало той техники и боеприпасов, которые захвачены на Закатном полуострове? - саркастически спросил Тауберт, разглядывая цифры из последней разведсводки на дисплее.
- Мало! - ответил Бессонов. - Сутки еще не кончились, а некоторые фаланги уже израсходовали по два-три боекомплекта. А их всего шестнадцать на всю войну. И потери в технике на востоке уже выше запланированных. А что будет, когда начнется организованное сопротивление?
- Если вам мало трофеев, почему до сих пор не начато наступление на Гаван и Уражай?! - взорвался маршал. - По моим сведениям, полная готовность к операции была достигнута восемь часов назад!
- Я называл причины по меньшей мере десять раз, - огрызнулся Бессонов.
- А я по меньшей мере десять раз говорил, что они неубедительны, и наступление должно начаться немедленно.
- Может быть, вас убедит возможность захватить в плен второго человека в Народной Целине? - произнес начальник разведки Сабуров. - Если мы начнем наступление сейчас, Пал Страхау наверняка развернет свой самолет.
- Сколько часов вам надо на его захват? - раздраженно спросил Тауберт.
- С последующей радиоигрой - не меньше суток. По моим сведениям, в округа поступила команда готовить все армейские части к отправке на восток. Для тыловой и гарнизонной службы остаются только внутренние войска, школы и училища. Если Страхау подтвердит Бранивою, что на западе все в порядке, 5-я армия может начать погрузку уже завтра. И тогда мы перехватим ее на марше, в вагонах.
- А если она не начнет погрузку, вы потребуете у меня новой отсрочки?
- Вряд ли, маршал-сан, - ответил Сабуров. - Не думаю, что при сложившихся обстоятельствах нам удастся водить Центар за нос больше двух дней.
31
Чайкинская военная школа, бывшая имени Тимафею, а ныне безымянная, ввязалась в бой случайно.
В первой половине дня она получила из штаба округа и городской военной комендатуры несколько противоречивых приказов и пыталась выполнить их все одновременно, хотя для этого пришлось бы двигаться в разные стороны.
Один приказ, впрочем, требовал оставаться в казармах до получения дальнейших распоряжений, и этот вариант командованию школы был больше всего по душе. Но тут раздался новый окрик из штаба округа:
- Почему школа до сих пор не вышла в направлении Рудны?
Начальник школы был человек умный и ясно чувствовал какую-то нестыковку. На кой черт посылать в Рудну военную школу, если в округе полно боевых частей. А главное, совершенно ясно, что бои идут в самом Чайкине, и выводить части из города в такой обстановке - это преступление.
К тому же дезинформаторы легиона уже сами запутались в собственных приказах, и их успех предопределялся только массовым идиотизмом офицеров, занявших командные должности после того, как в чистках были угроблены все сколько-нибудь компетентные кадры.
Но начальник Чайкинской военной школы был совсем не таков. Его выпустили из тюрьмы несколько дней назад и готовили к отправке на восток, но пока не решили, на какую должность его назначить, и временно поставили во главе военной школы.
Так что, поразмыслив как следует над приказами, которые сыпались на школу, как горох, генерал Леучинка пришел к единственному разумному выводу: штаб округа и городская военная комендатура захвачены врагом.
И Лучинка, не задумываясь, отдал своим людям самую логичную в этой ситуацию команду:
- Не подчиняться никаким приказам, переданным по радио и телефону. Будем ждать нарочных с пакетами или подхода наших войск.
- Но ведь штаб округа приказывает нам покинуть город! - возмутился начальник штаба школы, но Леучинка до ареста был генерал-лейтенантом, а начштаба только неделю назад стал подполковником, так что весовые категории были слишком неравны.
- Я верю только первому приказу штаба округа - оставаться в казармах, сказал генерал тоном, не терпящим возражений. - Штаб наверняка захвачен противником. Никто в здравом уме не пошлет военную школу из Чайкина в Рудну, что бы там ни происходило.
- Да не там, а здесь! - не успокаивался начштаба. -В городе враг, и мы должны вывести школу в тыл.
- А почему тогда штаб сообщает, что противник про-р-вался на Рудну, и нужны подкрепления для ликвидации прорыва?
Крыть было нечем. Перегруженные работой дезинформаторы не позаботились об отдельной легенде для военных школ и училищ. Да и вообще, в последние часы дезинформаторы заботились только об одном - как обеспечить прибытие генерального комиссара Страхау в Чайкинский аэропорт.
Не допустить, чтобы Страхау развернул самолет, не долетев до Чайкина вот была главная задача генерала Сабурова и его людей во второй половине дня. А все остальное пришлось пустить на самотек.
Но в случае с Чайкинской военной школой это было даже хорошо. Она продолжала сидеть в своих казармах, и могла бы оставаться там до вечера, не случись новый поворот.
Чтобы прикрыть городской аэропорт от любых неожиданностей на время посадки самолета со Страхау на борту, штаб легиона стягивал к аэропорту дополнительные силы. И какое-то спецподразделение на целинских машинах поехало туда короткой дорогой как раз мимо военной школы.
Может, курсанты с офицерами и не поняли бы, то это едет, но спецкоманду сопровождали эрланские БМД и легкие танки, и усиленный наряд на КПП открыл по ним огонь без команды - строго по уставу, как при нападении на охраняемый объект.
Пушка у десантного танка Е1778 - всего 60 миллиметров, но против пешего противника и этого достаточно. Спецкоманда поехала дальше, но пара танков осталась и учинила побоище.
Курсанты школы - мальчики от двенадцати до семнадцати лет - пытались сопротивляться, но у них не было даже гранат. Генерал Леучинка отдал приказ уходить врассыпную, но он дошел не до всех, а насчет пункта сбора никто вообще ничего не понял.
