Иствикские ведьмы

То было в их лучшие дни на улице Вейн, за один квартал до Дубравной улицы, подальше от воды. Теперешнее жилище Джейн представляло собой построенный на разных уровнях сельский дом на стандартном участке в четверть акра, выложенные галькой стены были покрашены в ядовито-голубой цвет. Прежний владелец — инженер-механик, занятый неполную рабочую неделю, уехавший, в конце концов, в поисках работы в Техас, тратил свободное время — а его у него было в избытке — на отделку своего домишки под старину, встраивая сосновые шкафчики с ящиками и полками и прилаживая ложные балки коробчатого сечения и узловатые деревянные панели со следами стамески. Он даже установил электрические выключатели в форме деревянных ручек от насоса, а унитаз в туалете закрепил дубовыми бочарными заклепками. Несколько стен были увешаны старыми плотницкими инструментами: рубанками, лучковыми пилами и стругами, а маленькая прялка была хитроумно вделана в перила на лестничной площадке, где квартира расходилась на разные уровни. Джейн унаследовала этот вычурный приют пуританства без особого протеста, но небрежение ее и детей медленно разрушало все аляповатые ухищрения. Вырезанные ножом выключатели в спешке с треском ломались. Одну заклепку в унитазе сбили, и все они обрушились. Джейн давала уроки фортепьяно в дальнем конце длинной гостиной, смежной с кухней-столовой и ее каморкой, только на шесть ступенек выше. На полу гостиной, не покрытой ковром, были заметны разрушительные следы злой фурии: нога виолончели оставляла ямку, где бы Джейн ни ставила свой стул и пюпитр. А она путешествовала по всей комнате, а не играла в одном определенном месте. Но этим ущерб не ограничивался; повсюду в довольно новом домике, построенном из зеленой сосны и дешевых материалов, по шаблону, как серия танцев, исполненных строительными рабочими, были заметны следы недолговечности, царапины на краске, дыры в штукатурке и выпавшие плитки на кухонном полу. Ужасный доберман-пинчер Рэндольф сжевал подножки у кресел и поцарапал своими когтями деревянные двери. Джейн действительно жила в каком-то непрочном мире, состоящем из музыки и злости.

— Итак, что мы предпримем? — спросила Джейн, когда наполнились бокалы и прошел первый снегопад сплетен, — ведь сегодня могла быть только одна тема для обсуждения: поразившая и оскорбившая их женитьба Ван Хорна.

— Как она была самоуверенна и непринужденна в своем длинном голубом халате, — сказала Сьюки. — Я ненавижу ее. Подумать только, именно я привела ее тогда поиграть в теннис. Я себе этого не прощу. — Она бросила в рот пригоршню соленых орешков.

— И она неплохо играла, помнишь? — сказала Александра. — Целый месяц у меня на бедре не проходил синяк.

— Это о чем-то говорит, — сказала Сьюки, снимая с нижней губы зеленую скорлупку. — Что она не была беспомощной куколкой, какой казалась. Просто я чувствовала себя виноватой в том, что случилось с Клайдом и Фелисией.

— Ох, прекрати, — настойчиво произнесла Джейн. — Ты не чувствовала себя виноватой, как можно чувствовать себя виноватой? У Клайда помутился рассудок не потому, что ты с ним совокуплялась, и не ты устроила Фелисии весь этот ужас.

— У них было взаимовыгодное соглашение, — сказала, взвешивая слова, Александра. — Сьюки слишком хорошо относилась к Клайду, и это вывело его из душевного равновесия. У меня с Джо та же проблема, если не считать того, что я просто отхожу от него. Тихонько. Чтобы разрядить ситуацию. Люди, — она задумалась. — Люди так несдержанны.

— Неужели ты не испытываешь ненависти? — спросила Сьюки Александру. — Мы-то все понимали, что он должен был стать твоим, если вообще чьим-либо среди нас троих, когда пройдет новизна и все приестся. Разве не так, Джейн?

— Не так, — последовал вполне определенный ответ. — Даррил и я, мы оба музыкальны. И развращены.

— А кто говорит, что Лекса и я не развращены? — запротестовала Сьюки.

— Вам нужно еще поработать над этим, — сказала Джейн. — А вообще ваше положение лучше моего. Вы не скомпрометировали себя так, как я. Для меня не существует никого, кроме Ван Хорна.

— А я думала, что ты встречаешься с Бобом Осгудом, — сказала Александра. — Помнишь, ты сама говорила.

— Я говорила только, что даю его дочери Деборе уроки игры на фортепьяно, — сухо ответила Джейн.

Сьюки засмеялась:

— Ты бы видела, какой у тебя сейчас спесивый вид. Как у Дженни, когда она назвала нас грубыми.

— А разве она им не помыкает? — холодно спросила Александра. — Я поняла, что они поженились, как только она вошла в комнату. И он выглядел совсем другим, каким-то… остепенившимся. Это было печальное зрелище.

— Нас предают, дорогая, — обратилась Сьюки к Джейн. — Но нам ведь ничего не остается, только презирать их и быть самими собой. По моему мнению, сейчас нам будет даже лучше. Я чувствую, что стала гораздо ближе вам обеим. А все эти острые закуски, что готовил Фидель, плохо сказывались на моем желудке.

— И все же что мы можем сделать? — задала Джейн риторический вопрос. Ее черные волосы с пробором посередине упали на глаза, изменив лицо, и она быстрым движением откинула их назад. — Само собой разумеется, мы можем ее hex [58].

Это слово, как падучая звезда, неожиданно прочертившая небо, было встречено молчанием.

— Ты сама можешь колдовать, если так жаждешь, — наконец произнесла Александра. — Мы тебе не нужны.

— Нужны. Нужны все трое. Это должно быть не малое колдовство, когда на неделю высыпает крапивница и болит голова.

Помолчав, Сьюки спросила:

— А что еще у нее будет?

Тонкие губы Джейн плотно сжались, произнося страшное слово, латинское слово, обозначающее «рак».

— Помните, на последнем вечере, она ясно сказала, что ее беспокоит. Когда человек так боится, достаточно крошечного психомеханического толчка, чтобы опасения воплотились в реальности.

— Ой, бедняжка, — невольно воскликнула Александра, сама испытывая похожий страх.

— Никакая она не бедняжка, — ответствовала Джейн. — Она, — на ее худом лице появилось надменное выражение, — миссис Даррил Ван Хорн.

После паузы Сьюки спросила:

— А как это подействует?

— Подействует непосредственно. Александра слепит ее восковую фигурку, а мы воткнем в нее булавки под нашим энергетическим конусом.

— Почему я должна ее лепить? — спросила Александра.

— Очень просто, моя дорогая. Ведь ты скульптор, а не мы. И ты все еще в контакте с высшими силами. Последнее время мои заклинания действуют только под углом до сорока пяти градусов. Я пыталась убить любимую кошку Греты Нефф шесть месяцев назад, когда еще встречалась с Реем, и он как-то обмолвился, что в их доме погибли все грызуны. Это вместо кошки! От стен смердело несколько месяцев, а кошка была до отвращения здорова.

— Джейн, неужели тебе никогда не бывает страшно? — задумчиво произнесла Александра.

— Нет, с тех самых пор, как я приняла себя такой, какая я есть. Довольно хорошая виолончелистка, ужасная мать и беспокойная шлюха.

Обе женщины решительно запротестовали против последнего определения, но Джейн была непреклонна:

— У меня довольно хорошая голова, но, когда мужчина на мне и во мне, меня охватывает возмущение.

— Просто попытайся представить, что это твоя собственная рука, — предложила Сьюки. — Иногда я так и делаю.

— Или думай, что ты трахаешь его, — сказала Александра. — Что он как раз то, чем ты забавляешься