Ко дню переворота Н. Крестинский (1883-1938, чл. партии с 1903), бывший советский посол в Германии, бывший заместитель наркома по иностранным делам, бывший секретарь ЦК партии при Ленине, бывший член Политбюро (1919-1921), бывший левый коммунист, видный сторонник Троцкого, формально от него отмежевавшийся (1928), ныне заместитель наркома юстиции СССР, то есть Н. Крыленко, «правого» оппозиционера, должен был приготовить со своими сотрудниками уточненные тайные списки, согласно которым одних руководителей следовало арестовать, а других назначить на их место.
Начинать предполагалось с маленьких импровизированных митингов на улицах, накаляя людей, выбрасывая разные соблазнительные и резкие лозунги, увлекая в первую очередь молодежь и школьников, как наиболее податливых.
План переворота предусматривал следующие пункты:
1. Серия вооруженных конфликтов на границах — с целью создать напряженную атмосферу в стране и столице.
2. Захват Кремля, с убийством Сталина, Молотова, Ворошилова — ведущих политических фигур режима.
3. Захват здания НКВД на Лубянке, с убийством Ежова.
4. Взятие отрядами оппозиции зданий Наркомата обороны и Московского военного округа.
5. Захват городской телефонной станции и всех телеграфных отделений, чтобы помешать сторонникам Сталина вызвать помощь из соседних городов.
6. Занятие своими людьми всех городских вокзалов и жесткий контроль движения.
Самая трудная часть плана была связана с захватом Кремля и «ликвидацией» Сталина и его соратников. Операцию в Кремле брал на себя Аркадий Розенгольц (1889-1938, чл. партии с 1905), всем известный нарком внешней и внутренней торговли СССР (1930-1937), человек исключительной храбрости, из числа крупных командиров периода Гражданской войны, в течение многих лет глава советского торгпредства в Берлине, занимавшийся вопросами разведки, бывший также членом РВС СССР, полпредом СССР в Англии (1925-1928), заместителем наркома РКИ СССР (1928-1930). Он должен был ранним утром попасть к Сталину на прием под предлогом разоблачения заговора. Оппозиционные руководители были абсолютно уверены, что Сталина удастся поймать «на крючок», когда Розенгольц позвонит ему и скажет примерно следующее:
«Товарищ Сталин! Заговор! Ужасный заговор! Ко мне явились два моих бывших работника, сейчас они в армии. Они впутались в дела „правых“ и, благодаря этому, получили сведения о страшном заговоре. Им руководят Блюхер, Буденный и Егоров. Эти преступники хотят уничтожить нас всех, устроить в Москве резню. Позвольте сейчас прийти к вам, привести этих двоих свидетелей. Они вам сами все доложат, дадут ответы на все вопросы! Ужасный заговор! Такого у нас еще не бывало!»
Ответ Сталина был бы, конечно, утвердительным. И вот, явившись в его рабочий кабинет, в присутствии Молотова, Кагановича, Ежова и Поскребышева (а лучше без них), Розенгольц собирался лично произвести покушение на Сталина, а его спутники, тщательно выбранные, с большим боевым опытом, должны были стрелять в других, кто находился бы в кабинете. Важно было вывести из игры Сталина, с остальными, даже если их в кабинете не будет, оппозиция полагала, что легко справится, благодаря их ничтожеству.
Успешное покушение на Сталина во всех вариантах являлось ключевым звеном. Оно должно было создать в стране обстановку хаоса и паники.
Большие колонны демонстрантов предполагалось собирать на самых знаменитых улицах, служивших олицетворением революции — ул. К. Маркса, ул. Дзержинского, ул. Богдана Хмельницкого, ул. Чернышевского, ул. Спартаковской, ул. Бауманской
Как во времена Н. Баумана (1873-1905), известного деятеля партии, предполагалось в день переворота устроить массовую демонстрацию рабочих. С революционными лозунгами и песнями все должны были направиться к зданию НКВД на пл. Дзержинского и неожиданно ворваться в него, смяв слабую охрану, захватив средства связи и освободив всех арестованных, которые тут же должны включиться в переворот.
Чтобы облегчить захват здания НКВД, Наркомата обороны и Генерального штаба, предполагалось направить вторую массовую народную колонну по ул. Горького в сторону Кремля. Рассчитывали, что она с резкими антисталинскими лозунгами в духе «платформы Рютина» будет отвлекать внимание и силы НКВД на себя.
Предполагались также захват здания ЦК партии и городских электростанций. Намечалось вызвать из Смоленска Уборевича, а из Киева Якира. Они прилетят строго секретно военными самолетами со специальными отрядами и тоже примут участие в перевороте. Якир вместе с Фельдманом, комкором А.И. Геккероми комдивом Саблинымдолжен захватить Наркомат обороны, Уборевич со своими людьми — Генштаб, Гамарник — НКВД, Крестинский — здание ЦК партии.
Убийство вождей предполагалось свалить на «акции контрреволюции», под этим предлогом объявить военное положение, запретить всякого рода собрания и митинги, оттеснить сторонников Сталина от власти, сформировать новое Политбюро и Правительство — из троцкистов и «правых», а также сторонников М. Калинина, с которым надеялись поладить. Затем думали вызвать в Москву Тухачевского, объявить его на время диктатором, а позже провозгласить президентом! После этого предполагалось провести чистку партии от сторонников Сталина и наполнить ее элементами вполне буржуазными и послушными. Программа и Устав подлежали быстрой переработке. Намечалось, что после завершения переворота Якир и Уборевич вернутся со своими людьми назад, чтобы в Киеве и Минске также быстро «провернуть» подобную операцию.
В Москве самыми рискованными считались операции против здания НКВД и Кремля. Розенгольц на суде позже показывал: «Причем Гамарник предполагал, что это нападение — (на здание НКВД. —
Об этом последнем в своих показаниях на суде вспомнил и Рыков:
«Этот вопрос (о „дворцовом перевороте“. —
Первая информация была о группе кремлевских работников, и особенно тут фигурировали Ягода,
