Так же, как у него, есть этот мотив и у его дочери Юлсу.
Как же получилось, что Аня все-таки добралась до «версии Юлсу»? Сначала от жизнерадостной Насти Козловой она случайно узнает о девочке, отчисленной из Милфилда за склонность к анорексии.
Но нужно было поистине озарение, чтобы догадаться, что именно эта девочка сделала почти мгновенную и блестящую карьеру в модельном бизнесе!
И что тощий «гусенок», Юля, дочь Тегишева, и блистательная Юлсу, звезда подиума, — это один и тот же человек.
Генерал сам открыл это Ане: не удержался, похвалился дочерью.
По неведению?
Теперь Юлсу Тегишева тихо угасает в парижской больнице от анорексии.
Почему, кстати, генерал, который пылинки сдувал с дочери, ничего не замечал? И он, и московский эскулап? Ведь все-таки ее наблюдал врач.
Очевидно, слишком разительны были различия в реалиях ее двойной жизни.
Русские дети, выросшие на Западе, как бы попадают в зазор между тамошним образом жизни и здешним.
В Милфилде любая наставница-воспитательница с первого взгляда различит малейшие признаки анорексии: как цербер, она постоянно начеку. Потому что сытое западное общество знает, как опасна эта болезнь.
А в России, где многие десятилетия существовала только одна проблема, как вдоволь поесть, такое вряд ли в голову кому придет.
Столько поколений были счастливы ухватить батон колбасы, умирая от голода! И дикой показалась бы идея добровольного отказа от пищи.
Взрослые будут подозревать подростка в чем угодно — в употреблении наркотиков, токсикомании, потому что так принято. Быть бдительным, следить и подозревать в этих грехах — сколько угодно, но только не в анорексии.
Другое дело Запад.
Вот, скажем, что писала «Дэйли мэйл»: стоило солистке «Спайс герл» Виктории Адаме потерять несколько килограммов, как ее тут же переименовали в Скелет Спайс вместо Пош Спайс (Шикарная)!
И обвинили в том, что Виктория дурно влияет на молодежь, внушая мысль, что иметь на теле немного жирка — это чуть ли не преступление.
Обвинение нешуточное! Это понятно, хотя тут же Виктория стала публично оправдываться, утверждая, что у нее нормальный вес. Она даже обнародовала свое меню!
На завтрак — две чашки каши. Ленч — два окорочка с овощами, и на ужин — фирменное мамино блюдо.
Потому что там с такими вещами не шутят. Если какой-нибудь девчонке взбредет в голову, что она должна, как милашка Виктория, худеть, а потом все это кончится болезнью, а не дай бог, и смертью, на репутации звезды это пятно.
А наши звезды объясняют всем, как нужно худеть, и публично гордятся сброшенными килограммами.
Что ж, другая жизнь!
В больничной палате, перебивая запах лекарств, пахло розами. Тяжелые, роскошные, темно-красные — они стояли прямо на полу в огромной вазе.
«От генерала, наверное…» — подумала Светлова, Юлсу лежала, закрыв глаза и вытянув руки поверх одеяла. Похожая на ребенка сейчас более, чем обычно. Бедного, страдающего ребенка.
Когда Анна вошла, у нее чуть затрепетали веки.
А как же девочка вздрогнула, когда Анна впервые упомянула при ней о Марион Крам и ее наследстве!
Светлова-то думала тогда, что это «доверчивый ребенок», из которого она, мучаясь совестью, пыталась беззастенчиво вытянуть информацию.
В то время как все было наоборот — ребенок вытягивал информацию из нее!
Словно прочитав Анины мысли, Юлсу открыла глаза:
— Нет! Я вас не боялась. Да и не боюсь. Я вообще теперь очень спокойна.
— Да?
— Да! Я решила еще тогда, в Амстердаме, в доме у Крам, что я буду очень спокойная… Потому что должна была сделать все, чтобы не потерять Эмерика. Если даже для этого надо будет убить…
