И когда эта женщина очнется и увидит Юлсу…
Как убивают, Юлсу знала только по книге Марты Гавелковой.
Юлсу накрыла лицо Марион краем скатерти. И ударила. Ударила, как верткого, выскальзывающего из рук угря… Тяжелым подсвечником.
Этот подсвечник был довольно красив. Бронзовое кубическое основание, на нем витой столбик-колонна, а сверху него — бронзовый мальчик — Меркурий в крылатых сандалиях на изящных бронзовых щиколотках…
Еще разговаривая с Крам, Юлсу почему-то обратила на него внимание, невольно подумала: наверное, тяжелый!
Подсвечник стоял рядом на столе. Почти под рукой.
Если взять его с того конца, где бронзовая фигурка, то тяжелое массивное основание- постамент превратится в страшное оружие. Орудие смерти! Обыкновенный подсвечник превратится в неумолимо обрушивающийся на голову виноватого молот.
А бить надо между глаз, так советовала Марта Гавелкова. Бить, как омерзительного скользкого угря!
Тем более что эта вкусная рыба так удивительно похожа на червяка.
Именно такой и была эта женщина, которая хотела разрушить Юлсу всю жизнь.
Мерзким скользким червем.
Потом Юлсу подволокла Крам к краю баржи и перевалила вниз, в темную воду… Наступило время, когда уже начинали работать шлюзы.
Она надеялась, что через два часа тело Крам уже унесет в море — вместе с остальным мусором и прочей дрянью, скопившейся за день в каналах Амстердама.
* * *Она села в машину и уехала.
В Париже ее ждал Эмерик. И работа в модельном агентстве.
Юлсу не боялась, что ее, по какой-либо случайности, остановит полиция.
Даже если бы это случилось… Из зеркала заднего вида на нее глядело такое невинное детское лицо.
Самое ужасное преступление, в котором такую девочку можно было заподозрить, — это то, что она ест слишком много конфет. А вовсе не в том, что она бьет женщин бальзаковского возраста подсвечником по голове.
Но, как известно, нет ничего обманчивее поверхностных впечатлений и устойчивых заблуждений.
Ангелочек по виду, Юлсу как раз никогда не ела конфет — одно только упоминание о сладостях вызывало у нее приступ тошноты. Она вообще уже давно почти ничего не ела. Неизлечимая анорексия была ее тайной, ее секретом. Теперь к этому секрету прибавился и еще…
Бронзового Меркурия Юлсу увезла с собой.
Это было, конечно, рискованно. Но риск оправдывал себя. На риск в данном случае следовало пойти. Ведь такую вещь не выбросишь незаметно.
А вот увезти туда, где подсвечник никому не придет в голову искать — за тридевять земель в тридевятое царство, в Россию.
Ведь, как правило, орудие преступления ищут на месте преступления.
* * *— А вкусно я вас тогда накормила, правда? — слабо улыбнулась Юлсу.
— Правда. — Аня взяла ее руку с длиннющими тонкими пальцами и чуть пожала.
— Спасибо, что вы меня не преследуете. Спасибо!
— Не за что.
«Эх ты! — Анна вздохнула — Гусенок… Гусенок ты, гусенок!»
Бедный запутавшийся ребенок! Круглая отличница!
Все хотела делать на пять с плюсом… Идеальный вес, идеальный жених, идеально зажаренный цыпленок, идеальная карьера…
А папа подкачал…
Папа со своим темным прошлым не сообразил, что с такими родственниками дочкина биография не то что на пять — на двойку не тянет…
Можно вообразить, какой бы подняли шум те же таблоиды, которые прежде описывали блистательный восход Черного Солнца. Девочки Юлсу.
Дочь преступника… И не какого-нибудь банального жулика, клептомана, пойманного на обыкновенной игре с банковскими счетами. А создателя бактериологического оружия! Оружия, от одного упоминания о котором у обывателя возникают ассоциации со всякими Освенцимами и Нюрнбергскими процессами.
* * *— Ее нельзя спасти. — Врач рассеянно перелистывал лежащие у него на столе бумаги.
— Почему?
