— Никогда?
— Никогда. — Он провел ищущей ладонью по шелковистому боку, погладил талию. Его голос дрогнул и превратился в горячий шепот: — Я едва не умер от желания, думал, что не могу вдохнуть, пока не окажусь внутри тебя.
С бешено колотящимся сердцем Сюзанна снова поцеловала его, чувствуя, что уже привыкла к ощущению его губ. Когда на этот раз он поднял голову, она совершенно определенно ощутила его возобновившееся желание, но Норман не торопился и на этот раз.
— Ты сексуальнее, чем позволено быть женщине.
— Норман… — От его слов кружилась голова.
— Это будет нашим маленьким секретом, договорились? — Он провел пальцами по нежной коже. Эти длинные пальцы коснулись горла, груди, остановились у соска, слегка ущипнули.
Сюзанна уже хотела только одного — снова заняться с ним любовью.
Но Норман внезапно поднялся и оторвался от нее.
— Не возражаешь, если я воспользуюсь твоей ванной, солнышко? Мне надо принять душ и побриться, — проговорил он низким и страстным голосом. — Не хочу поцарапать щетиной твою нежную кожу.
— Нет, не уходи. — Она пыталась протестовать, пыталась удержать его.
Он наклонился и поднял ее, словно она весила не больше пушинки.
— Вы можете принять душ со мной, мисс Стейнбек, а потом я посмотрю, не заняться ли вами должным образом.
— Мне ужасно понравилось. И, знаешь, я чувствую себя какой-то удивительно… свободной и легкой, словно могу взлететь.
— Я тоже.
Горячая волна прокатилась по ее обнаженному телу.
— Это было… потрясающе, Норман. Ничего чудеснее просто быть не может.
— Еще как может, — заверил ее он. — Подожди до следующего раза, детка.
Норман шагнул в кабинку, долгим и внимательным взглядом окинул ее всю, обнаженную, и это дало ей возможность полностью рассмотреть его. Роскошный мужчина — крепкий, мускулистый, смуглый.
Интересно, нравится ли ему смотреть на нее, как ей на него? Она взглянула в его золотисто-карие глаза и мгновенно забыла собственный вопрос.
Норман придвинулся к ней ближе, и их тела соприкоснулись. Его плоть упиралась в ее живот, руки легли ей на грудь.
— Мои силы восстанавливаются, едва я смотрю на тебя и прикасаюсь к тебе, любимая. В этот раз все будет еще лучше, обещаю.
Сюзанна была уверена, что лучше не бывает, но полчаса спустя, натягивая на себя простыню, решила, что Норман был прав. И еще поняла, что до сих пор и не жила вовсе. Тот пик наслаждения, который она испытывала вместе с Норманом, перевернул все в ее сознании.
Когда она вновь открыла глаза — а это потребовало значительного усилия, — Норман по-прежнему был радом. Его ладонь лениво лежала на ее груди.
— Ты никогда раньше не испытывала оргазма, не так ли? — без малейшего смущения спросил он.
В ответ она лишь снова закрыла глаза, но он засмеялся и поцеловал ее в нос.
— Не прячься от меня, Сюзанна. Поговори со мной.
— Раньше мне это не казалось особенно важным, — призналась она. — К тому же до тебя у меня был только один… партнер.
— Этот твой студент-карьерист? — уточнил он. — Но это не значит, что ты не могла…
— А ты, похоже, в восторге от этого?
Вместо ответа он взял ее безвольную руку, поцеловал ладонь, потом положил ее руку на свою восставшую плоть и на мгновение замер, когда ее пальцы сжались. Затем криво усмехнулся.
— Я в полном восторге. Но, кроме того, я рад за тебя.
— Ты смущаешь меня, вот что ты делаешь! — Она проговорила это, нахмурившись, но он лишь расхохотался.
— Почему? Потому что я хороший любовник? Ты стонала от наслаждения, Сюзанна. — Он погладил ее щеку и повернул лицом к себе. — Взгляни на меня, милая.
Сюзанна открыла глаза. Нежность его взгляда поразила ее.
— Я рад подарить тебе то, чего у тебя еще никогда не было раньше. Все это кажется… таким особенным.
— О, Норман. — Она прижалась к его телу и поцеловала, вначале с нежностью, а потом со все возрастающей страстью. Когда он поднял голову, лукавый огонек горел в его глазах.
— Согласна повторить?
Она была согласна.
Когда Норман снова открыл глаза, комната была залита солнечным светом. Он подумал, что, наверное, уже около полудня.
Боже, у него же сегодня дежурство с двух часов! Пора уходить от Сюзанны, но как же не хочется! От спавшей рядом с ним женщины исходило такое приятное, обволакивающее тепло, что он почувствовал, как желание снова овладевает им.
Снова? Такого с ним еще ни разу не было. После целой ночи любви он опять желает Сюзанну. Он никак не может насытиться ею.
Норман прикрыл глаза и усмехнулся, радуясь и изумляясь своей мужской силе, о которой прежде и не подозревал. Он жаждал вновь испытать ее, но, к сожалению, сейчас на это уже не оставалось времени. Разве только еще не так поздно, как он думает…
Норман с надеждой взглянул на электронные часы-будильник на прикроватной тумбочке и обреченно вздохнул. Без десяти двенадцать. У него уже не осталось времени на то, чтобы не спеша насладиться утром в постели с Сюзанной. Испустив еще один вздох, он стал подниматься — медленно, осторожно, чтобы не потревожить. Пусть еще поспит. Нежность к ней переполняла его.
Спавшая сном младенца Сюзанна выглядела такой расслабленной, такой безмятежной. Такой счастливой и удовлетворенной. Гордость зажглась в темных глазах Нормана, когда ему пришло в голову, что это благодаря ему она сейчас такая счастливая.
Господи, как же ему не хочется уходить от нее! Однако долг зовет. Осторожно соскользнув с кровати, Норман босиком прошел в ванную, умылся и вернулся в комнату, чтобы одеться.
Сюзанна проснулась и потянулась чувственно, словно сытая кошка. Одеяло при этом сползло, обнажая грудь и испытывая его выдержку на прочность. Найдя его взглядом, она увидела, что он уже почти одет, и села на постели.
— Норман? Ты уходишь? Почему? — В ее голубых глазах заметалась неуверенность.
Ему хотелось броситься к ней и поцелуями и ласками стереть эту неуверенность, но он боялся, что если прикоснется к ней, такой теплой и полной неги после сна, то уже не сможет оторваться и уйти вовремя. Он улыбнулся ей успокаивающей улыбкой.
— У меня дежурство с двух часов, милая.
— Дежурство? — Она недоуменно заморгала, словно ночь страстной любви лишила ее способности соображать. — Но ведь сегодня-воскресенье?
— Да, но у нас скользящий график. К тому же один из патрульных, Курт Фримен, заболел и нам приходится подменять его, поэтому работы больше.
— Понимаю. Жаль, — разочарованно проговорила она.
— Мне тоже жаль, солнышко, — заверил Норман, в глубине души испытывая радость оттого, что она не хочет с ним расставаться. — Но ничего не поделаешь: работа есть работа.
— Да, конечно. А во сколько заканчивается твое дежурство?
— В одиннадцать. — Он вопросительно вскинул бровь. — Ты будешь скучать по мне, радость моя?
Ее глаза подернулись томной поволокой, стали какими-то бархатными.
— Очень. — И голос тоже сделался бархатным. — Я буду безумно скучать по тебе, Норман Чейни. Ты
