обрадуется или разозлится, но при этом была уверена, что все это так и останется в ее воображении, потому что она больше никогда не встретится с Дереком Логаном. Но судьба распорядилась иначе — теперь это происходит наяву. И он был зол как тысяча чертей. Казалось, он с трудом сдерживается, чтобы не ударить ее.
Оливия слышала громкий стук собственного сердца. Она облизала пересохшие от волнения губы.
— Дерек, я знаю, что ты мне, скорее всего, не поверишь, но я много раз порывалась сказать тебе. Я даже несколько раз пыталась написать тебе, но так и не решилась, подумав, что это будет выглядеть глупо… но я правда собиралась…
— Долго же ты собиралась. Целых тринадцать лет.
Оливия сглотнула.
— Ладно, допустим, все эти годы ты не могла или не хотела сказать мне, потому что я был далеко и ты полагала, что мы больше никогда не увидимся. Но сейчас, когда я здесь, в Грейт-Стоке? Почему ты молчала даже после того, как мы решили снова быть вместе? Ты вообще никогда не собиралась мне сказать, да?
— Нет, Дерек, я собиралась… после приема… все тебе рассказать, клянусь!
— После приема? Черт побери, Оливия! — Он стукнул кулаком по столу, и она вздрогнула. — Я уже месяц живу в твоем доме, мы занимаемся любовью, ты говоришь, что любишь меня… и продолжаешь скрывать, что Синди моя дочь! Как это объяснить? Или все твои заверения в любви ложь?
— Нет, Дерек! Как ты можешь?! — с упреком воскликнула Оливия. — Я никогда в жизни не любила никого, кроме тебя!
— Тогда почему? Считала меня недостойным носить звание отца из-за моего рода занятий? Или из-за этого обвинения? Но ведь ты всегда утверждала…
— Остановись, прошу тебя, Дерек, и выслушай меня. Я попытаюсь объяснить, рассказать с самого начала, если ты готов выслушать меня.
— Валяй, — бросил он. — И начни с того дня тринадцать лет назад, когда ты сказала, что получить образование для тебя важнее, чем остаться со мной. С того дня, когда ты бросила меня.
— Я никогда не хотела бросать тебя, и один Господь знает, чего мне это стоило. Я сделала это только потому, что любила тебя. Я любила тебя больше жизни, Дерек. Пожалуйста, пойми! — взмолилась Оливия.
— Так сильно любила, что бросила, — саркастически бросил он. — Чего ж тут не понять?
Оливия продолжила, не обращая внимания на его язвительный выпад. Она понимала, как ему сейчас тяжело, больно и обидно.
— Дерек, выйти за тебя замуж, быть всегда рядом с тобой, любить тебя, родить от тебя детей было пределом моих желаний, и мне не нужно было ничего другого. Но нам было всего по восемнадцать, мы только окончили школу, у нас не было образования, не было работы. А я, несмотря на то что была еще молодой и глупой, понимала, что ты не хочешь повторить судьбу своего отца, который день-деньской вкалывал на заводе и не мог как следует обеспечить свою семью. Я ведь знала, как ты мечтаешь о карьере музыканта, о том, чтобы жить другой жизнью, чтобы иметь все, что только пожелаешь. Если бы мы тогда поженились, тебе бы пришлось пожертвовать своими мечтами, чтобы обеспечить семью. — У нее на глазах заблестели слезы. — Я боялась стать тебе обузой, не хотела быть препятствием на пути к твоей мечте, неужели ты этого не понимаешь? — Она взглянула на него, но его лицо оставалось холодным и непроницаемым.
— Несмотря на это, у меня, возможно, не хватило бы духу отказаться от нашей любви, но твоя мать…
Дерек вскинулся.
— При чем здесь моя мать? — зло перебил он.
— Дело в том, что… миссис Логан… она пришла в тот день ко мне и спросила… — Оливия сделала глубокий вдох, потому что при воспоминании об этом ей вдруг стало трудно дышать, — достаточно ли я люблю тебя, чтобы отпустить.
— Ты лжешь! — прорычал Дерек. — Пытаешься оправдаться, клевеща на мою мать. Она не могла этого сделать, она всегда хотела, чтобы мы были вместе.
Оливии было больно слышать его обвинения, но, вероятно, она их заслужила.
— Ты можешь мне не верить, Дерек, но я говорю правду. Твоя мать сказала мне, что ты возненавидишь меня, если я лишу тебя шанса вырваться из этой рутины, осуществить свою мечту. И я… я решила, что не имею права отнимать у тебя этот шанс.
— А право отнять у меня шанс на счастье, на любовь, на ребенка, значит, у тебя было?
Оливия снова проглотила комок в горле.
— Тогда я еще не знала, что беременна, — сказала она. — А когда узнала, приехала из Бревилля и пошла к твоей матери. Я попросила ее дать мне твой адрес, но она сказала…
— Ты снова впутываешь в это мою мать?! — возмутился он.
— Дерек, — устало проговорила Оливия, — ты ведь хотел знать всю правду.
— Продолжай, — бросил он.
— Она сказала, что ты уехал в Денвер, что тебя приняли гитаристом в группу к Луизе Фейн и что ты день и ночь репетируешь. Я попросила твой адрес, чтобы написать тебе письмо, но миссис Логан ответила, что пока точный адрес ей неизвестен, но, как только она узнает, сама отправит мое письмо. Я оставила ей письмо к тебе, где написала о своей беременности и сообщила свой адрес в Бревилле. Я ждала ответа, но ответа все не было. Тогда я решилась и отправила для тебя письмо на имя Луизы Фейн, но снова не получила никакого ответа. Потом я узнала из газет, что Луиза вместе со своей группой отправилась на гастроли по восточным штатам. — Оливия горько усмехнулась. — Из этих же газет я узнала о новой пассии певицы — молодом соло-гитаристе по имени Дерек Логан…
— Никаких писем я не получал, — сказал Дерек. — И с Луизой у меня ничего не было до тех пор, пока я не узнал, что ты вышла замуж и ждешь ребенка. Кстати, как случилось, что ты вышла за Патрика Мердока? Ты что, обманула его, не сказав, что беременна?
— Ты теперь готов думать обо мне самое худшее, да, Дерек? — с горечью проговорила она. — Нет, я его не обманывала. Как я тебе уже говорила, я тогда жила у Мердоков, они были старыми друзьями родителей. Патрик уже учился в колледже на адвоката. Мы с ним подружились. Он любил обсуждать со мной прочитанные книги, беседовать на разные темы. Я видела, как он тяготится своей неполноценностью, и думала, как ему помочь. — Комок в горле стал таким огромным, что грозился пролиться потоком слез. — В общем, мы стали добрыми друзьями, и я ему все рассказала. Тогда он предложил пожениться, чтобы у моего ребенка было имя, и я… согласилась. Тогда мне показалось это наилучшим выходом.
— А обо мне ты подумала? Ты хоть представляешь, что я испытал, когда узнал, что ты вышла замуж и ждешь ребенка? Я решил, что ты так быстро забыла меня, что сразу же прыгнула в постель к другому.
— А что испытала я, когда узнала о тебе и Луизе, ты не подумал? А ведь я ждала от тебя ребенка! Ты можешь представить, что чувствовала я, представляя тебя в объятиях этой женщины, которую средства массовой информации нарекли неподражаемой? — не выдержала Оливия.
— Но я же ничего не знал! — заорал Дерек. — Ты не потрудилась сообщить мне!
— Я же сказала, что пыталась, но не смогла. Можешь спросить свою мать, если, конечно, она пожелает сказать правду.
— Не смей так говорить о моей матери! — огрызнулся он. — Она здесь ни при чем.
— Ладно, Дерек, — устало проговорила Оливия, понимая, что сейчас он слишком зол, чтобы поверить ей. — Хочешь, чтобы я продолжила?
— Непременно. Я не уйду отсюда, пока не выслушаю всю историю до конца. Как ко всему этому отнеслись родители Патрика?
— Они были очень рады. Они относились ко мне, как к дочери. Мы с Патриком рассказали им о моей беременности и о том, что решили пожениться, и они одобрили наше решение. Они считали, что я смогу помочь их сыну, а он — мне. — Оливия почувствовала, как первые слезинки защекотали щеки. — А Патрик утверждал, что все равно никогда не женился бы: во-первых, потому что он инвалид, а во-вторых, потому что не может иметь детей. Его родители были ко мне очень добры, а Синди воспринимали, как родную внучку.
